– Если не нравится, можешь придумать другую формулировку.
– Я не понимаю… – прошептала Женя, её разум отказывался принимать происходящее. Она чувствовала, как земля уходит из-под ног, и мир вокруг рушится.
– А что здесь не понятного, Женя? – офицер стал очень серьезным, отчего обстановка накалилась еще больше. – Мы создаем неофициальную группу, на бумаге ее не существует, а это значит, что людей, которые будут работать в ней, не должно существовать. Сейчас подпишем приказ, и все, тебя нет. Завтра ты будешь на новом месте и приступишь к своим обязанностям.
– Нет… мы так не договаривались, я не хочу умирать! – возразила девушка.
– Пути назад уже нет, Женя! Я предупреждал, что отказаться ты не сможешь.
– Война закончится, группу расформируют, и что мне потом делать?
– Об этом не беспокойся. Получишь новые документы, и твои люди тоже. Так что давай, называй фамилии, составим приказы.
– Новые документы говорите… – прошептала Женя себе под нос, и в её голове тут же созрел план. – Хорошо, я согласна, но с одним условием.
Федоров, не скрывая раздражения, вскочил со стула:
– Условия она мне еще будет ставить! Если ты откажешься, тебя действительно расстреляют!
Женя, сохраняя спокойствие, продолжала:
– Я возьму в свою группу двоих ребят из разведгруппы Курчатова.
– Они не проходили обучение!
– Они не хуже любого из этих курсантов. Я ручаюсь за них. Если что-то произойдет, я сама буду нести за это ответственность.
В комнате повисла напряженная тишина. Раздраженный офицер дважды прошелся туда-сюда, взвешивая все «за» и «против». Наконец, он тяжело вздохнул и сел обратно за стол:
– Хорошо… Ты мне нужна, Женя, и ты об этом прекрасно знаешь и пользуешься. Но учти, в следующий раз твои манипуляции не сработают.
Девушка лишь ухмыльнулась в ответ. Подполковник был прав, странное везение сопровождало её с первых дней войны. Женя чувствовала это и умело использовала дары судьбы. И в этот раз она не могла упустить шанс помочь своим друзьям.
Волховский фронт. Конец апреля 1942г.
Разведчики вернулись с очередного задания, как всегда, без потерь. Всю дорогу Курчатов не переставал ворчать и ругать Алешу. Последнее время сержант все чаще стал действовать в самоволку, подвергая опасности себя и ставя под удар операцию.
– Я тебя под трибунал отдам! Тоже мне, герой нашелся! Молоко на губах не обсохло, а все туда же! Награду хочешь? Так будет… посмертно, – орал старшина, но Алексей продолжал геройствовать почти на каждом задании.
«Когда-нибудь допрыгаешься?» – однажды сказал Никанор Иванович.
Вот и в тот день солдата ждал серьезный разговор, но все были вымотаны, и старшина, махнув рукой, перенес разбирательства на потом, давая бойцам отоспаться и прийти в себя. Сержанты отправились в блиндаж и через пару минут все трое погрузились