– Знаю. Это все?
– Все. Мне эти собрания уже вот где, – провел ладонью у горла. – А вам, коллега, стоит поприсутствовать. Влиться, так сказать, в местный ритм жизни. И вникнуть в особенности менталитета. Про вред суицида несложно ведь что-то сказать? Ну и отлично! Удачи! Ваш ключ от отделения на столе – не забудьте закрыть.
Исмогилов вышел, но буквально через минуту просунул голову в дверь и добавил напоследок:
– И, кстати, если по вашему сообщению полицейские все-таки приедут в Нежву, а ваши корочки на них не подействуют, то придется, Максим Андреич, согласно инструкции, применить табельное оружие, чтоб не допустить на объект посторонних. Пару мертвяков, учитывая ваш боевой опыт, полагаю, вы сделаете без проблем, да ведь? Инструкции под ключами. Ознакомьтесь внимательно и распишитесь.
– Какое табельное?! – крикнул вслед Максим, но Исмогилов уже скрылся, и добавил уже для себя – Осиновый кол, что ли?!
И принялся за чтение монографии доктора.
История репрессий
На рукописи Антона Павловича ожидаемо стоял гриф «Совершенно секретно» и пометка «ДСП» (для служебного пользования). Она представляла собой, по всей видимости, регулярно пополняемый новыми результатами исследований труд, стопку не сшитых между собой страниц. Некоторые листки были пожелтевшими и старыми, некоторые – совсем свежими. И на тех, и на других встречались заметки, сделанные от руки. Большинство страниц оказались напечатанными либо печатной машинкой, либо на принтере, но попадались и листки с рукописными записями.
Как обозначалось в аннотации, в данном труде автор решил доказать, что наличие мертвяков в современном мире – это не аномалия, свойственная данной территории, а явление, известное с древних времен у многих народов. С некоторыми кокетливыми оговорками, мол, я не историк, не этнограф по образованию, прошу отнестись с пониманием, автор называл свой труд «отчасти историческим и этнографическим, отчасти медицинским».
Максим, прочитав аннотацию, непроизвольно отодвинул рукопись в сторону. Вроде бы захотел кофе, а на самом деле? Чем был вызван этот жест? Аннотация, очевидно, вызвала отторжение. Вызвала из-за личности автора, который попытался манипулировать Максимом с первой встречи? Формулировками? Подбором словом? Выбором шрифта? Плотностью бумаги, наконец? Максим быстро вспомнил моменты, когда