затем ромашка в солнце
превратила свое
сердце,
и небом обернулся темно-синий фон,
на месте стебелька
уже шумят лесные чащи,
и дышит, дышит,
чаще, чаще
Вселенная, взошедшая
на трон,
она решила к людям
прямо из картины присмотреться…
21.02.18
Под кожу
разрезать розу с хрустом,
чтобы убедиться
в элементарности ее строения
далеком от чудес,
действительно – загадок
в ней не густо,
и лепестки – совсем не крылья
птицы,
и аромат ее,
навряд ли, стоит месс,
и лишь шипов шипение тревожит –
угроза в них извечная живет,
не остывая ни на градус,
ни на миг,
ее оскал безжалостен и дик,
сверкает россыпью
острот,
в отместку за вмешательство
вгоняя их под кожу…
25.02.18
Паренье
а в марте снег особенно пушист,
податлив словно пена
и сговорчив,
лежит, будто осанну
практикующий
буддист,
согласен на любые корчи –
он сам себе – великий
кормчий…
закон природы? Перед ним он
чист!
Отсюда и спокойствие, и нега –
ни угрызений совести,
ни тягостного эго,
но беззащитен, словно белый лист,
перед вторжением гусиных
перьев,
которые обычно невпопад
пытаются внести
свой вклад
в его неистовое
до наивности паренье…
21.03.18
Заплутавшая слеза
медведь выходит из берлоги
контуженный нагроможденьем снов,
в тумане зимние итоги,
вокруг еще созвездие снегов,
пытаются нащупать землю ноги…
подбросила ему забот
весна –
придется торить новые дороги
и обживать дремучие
леса,
вести с собою диалоги,
чтобы по венам жизненные соки
текли не хуже, чем
слова,
стерпеть готов от солнца шалость –
к глазам лучами так
прижалось,
что вызывает искреннюю
жалость
в ресницах заплутавшая
слеза…
22.03.18
Право слово
медведь и лев опять
столкнулись
лбами,
со скрипом искры мазохизма
блуждают в «деле Скрипалей»,
антагонизм – как лед и пламень,
и в клинч бросаются
харизмы –
огнем – не разогни, водою – не разлей…
то Крым, то Индия, то Дарданеллы,
дай потягаться – хлебом
не корми,
да что там – был бы только повод,
неужто до сих пор
не надоело
идти в фарватере хронической
грызни,
ведь