– Эй, ты чего?
– Полегче, не обязательно так тыкать.
– Перестань, ты в порядке? Чего тут стоишь? – Ладонь её растекается у меня между лопатками и становится привычна.
– Что это? – я показываю на три поразившие меня работы. Потом догадываюсь, что там есть шильдик с названиями, но уже поздно, и я получаю справедливую долю сарказма от Джейн.
– Ты, конечно же, не из тех, кто утруждается поиском жалких табличек. Зачем, ведь можно найти куратора выставки и попросить лично рассказать про картину. Это «Изолированная красота». Автор Глен Харт.
– А… И кто он? Что за пейзажи?
– Насколько я знаю, это Фолклендские острова. Не более того. Дяденька интересен тем, что когда-то работал адвокатом в Чикаго, потом его как громом поразило, он собрал чемодан и умотал. Он, конечно, тогда уже был старый и вроде как собирался на покой, но, по рассказам супруги, никто не ожидал от него такого решения – он одним днём собрался и уехал чёрт-те куда, на эти самые острова. Кажется, они находятся где-то, не доезжая пару остановок до Антарктики. Место малообитаемое, одинокое и холодное. Работы шли к нам долго, мы созванивались с его женой. Это один из самых сложных авторов. Узнала я про него случайно и загорелась найти. И нашла. – Джейн хвастливо улыбается половинкой рта.
– Впечатляет. Это, – я показал на картины. – И твоя целеустремлённость.
– Ты правда считаешь это хорошей работой?
– Во всяком случае, она впечатляет. Для меня это главный показатель.
– Приятно слышать, – Джейн взяла меня под руку. – Кажется, в прошлый раз тебя ничего не впечатлило?
– В прошлый раз я как-то не был готов что-либо воспринимать.
– Что изменилось?
– Не знаю, день какой-то совершенно пустой. Долго добивался от Коча информации по составу ERA, и, кстати, добился. Но использовать не смог – все опять проголосовали