Зверская сила. Алексей Филиппов

старика оказалось не из приятных и, разглядывая его, Струнников тут же вспомнил пожилую даму, которая рассказывала вчера о встречи Гаршина с неизвестным. Схожи были черты лица покойного с описанием дамы: нос, уши… А тут еще городовой осторожно следователя за рукав тронул.

      – Ваше благородие, – докладывал Алядов полушепотом, раскрывая перед Струнниковым ладонь, – смотрите, чего рядышком с ним валялось. Точно такой же я вчера у сочинителя видел, который руки на себя наложил. – На ладони городового лежал завязанный узелком кусочек материи алого цвета.

      – Не иначе, тут связь какая-то? – шепнул Алядов.

      У Струнникова те же мысли в голове завертелись, но вспомнив гнев начальства, он вздохнул и сказал городовому:

      – Выбрось всякую мистику из головы, Алядов! Совпадение это! И чтоб больше никому об этих цветах.

      – Слушаюсь! – вытянулся перед следователем Алядов, а потом добавил. – Только, вот еще что, ваше благородие, в кармане у него карточка была.

      Струнников взял у полицейского карточку и прочитал:

      «Чистяков П.П. – адъюнкт-профессор Императорской Академии Художеств».

      – Наверное, нашел он её где-нибудь? – нахмурился следователь.

      – Не похоже, – покачал головой полицейский, – уж очень бережно он её хранил: два раза бумажкой обернул.

      Афанасий Сергеевич сунул карточку и клочок алой материи в карман и сказал негромко городовому.