Любовь, которая живет во мне. Лаана Вович

что невозможно обогнать образец, и у меня начали формироваться свои выборы. Мое обожание распространялось на многое, виденное мной: я хотела стать похожей на нее, когда вырасту, я хотела иметь такой же оттенок волос, я хотела улыбку, как у нее, я хотела так же одеваться, я навсегда полюбила свитера, которые она носила тогда по той моде. Крайне редко моя мама соглашалась забирать ее вещи, но когда те оказывались у меня, то становились одними из любимых. Ее серый с вышитыми снежинками свитер я износила почти до дыр, пока меня не убедили, что ему пора отправиться на дачу, по крайней мере.

      Родня

      Я была самая младшая, меня все любили и никогда не оставляли одну без присмотра. Я вспоминаю, что оставалась всегда очень довольной, когда меня поручали Валиному мужу, дяде Коле. Мы, держась за руки, вышагивали с ним по парку, рассматривали листья и иголки на ветках деревьев, наблюдали за птицами и белками, за утками и лебедями на пруду и даже катались на лодке.

      Кроме самых близких моих родственников, тех, с которыми мы жили вместе в одной квартире, были еще и мамины, вот с ними-то и возникали проблемы время от времени. Они были такими людьми, которым невозможно угодить, все об этом знали, поэтому никто и не старался. Самым лучшим решением всех проблем, текущих и потенциальных будущих, оказались отстраненная вежливость, минимум общения и минимум каких-либо рассказов о том, как мы живем, на всех уровнях – от бабушки до меня. Родители мамы уже умерли к тому времени, и в роли капризных особ выступали мамины незамужние тетки.

      Я не признавала наших родственников со стороны мамы, не любила навещать их вместе со своими родителями, а когда меня по каким-то причинам хотели сдать им на время, на день или полдня, я бежала с криками к Вале, обнимала ее за колени и вопила во весь голос, что останусь дома с ней. И она всегда подбирала меня, ну или почти всегда. Но были моменты, и я все-таки оказывалась среди не самых любимых для меня людей. Как-то, когда была в тех гостях, я сидела на подушке на широком подоконнике и смотрела в окно, за которым лил и лил унылый дождь. Я смотрела, как огромные капли падают в большую лужу, на поверхности которой появлялись и лопались пузыри, и длилось это время нескончаемо долго. Из окна был виден вход в подъезд, я не отрываясь смотрела почти в одну точку и ждала-ждала-ждала, когда же за мной придут мама и папа и заберут меня отсюда.