Остаться в контакте с подростком. Путь от конфликта к спокойствию. Ишай Бусси

к работе с молодежью. Этот подъем на десятиметровое дерево и прыжок на трапецию сквозь 1,5-метровую пустоту стали метафорой риска, на который стоит идти. По завершении того года я продолжал поддерживать неформальную связь со своим подопечным так долго, как только мог, а также продлил свою работу еще на один год с другим подростком. Самое важное, что я решил отказаться от своей должности в крупной компании и согласиться на 50-процентное сокращение зарплаты лишь бы работать полный рабочий день в качестве консультанта по лечению в Школе Кристи, интернате, в котором проживали самые травмированные и самые отверженные подростки штата. Я знал, что у меня есть талант устанавливать связь с детьми, и обнаружил, что мне нравятся сложные подростки. Передо мной стал вырисовываться карьерный путь.

      Я был так вдохновлен молодежными координаторами, помогающими нам быть наставниками в CPY, что примерно в это же время решил погрузиться в работу по проведению экспериментальных семинаров для подростков. Эти трансформационные интенсивы выходного дня предназначались для скептически настроенных и замкнутых детей; они прибывали к нам в пятницу вечером, а к полудню воскресенья раскрывали в себе подлинную уязвимость и рыдали. У меня появилась уникальная возможность работать и учиться у блестящих кураторов, таких как Клинтон, Деррек, Ханиф и Иеремия. Насколько мне известно, ни у кого из них не было ученой степени, но, когда дело касалось подростков и контакта с ними, им не было равных. Они демонстрировали уникальное сочетание внимательности и заботы, доброты и уравновешенности, а также абсолютную веру в отношении возможностей подростков и умели мягко и ласково призвать к ответственности, когда те не справлялись.

      Как куратор я узнал, как важно заниматься личностным ростом и практиковать то, что мы проповедуем нашим детям. Если мы хотели, чтобы они были пунктуальными, мы должны были сами приходить вовремя. Если мы желали, чтобы ребята были открыты, не боясь стать уязвимыми, нужно было преодолеть наш собственный страх. Если мы хотели, чтобы они дурачились, то должны были дурачиться сами. Терпению и настойчивости я научился с помощью таких установок, как «я люблю их любыми».

      Моя работа в качестве наставника, консультанта по стационарному лечению и куратора часто пугала и лишала сил. Мне посчастливилось видеть, как в глазах подростков, чью темную историю детских травм мне никогда не понять, загорается свет. Я был свидетелем неожиданной стойкости, силы и сердечности у детей, у которых были все основания бросить занятия. Но моя работа приносила и разочарования. Меня пинали, били, ругали, в меня плевали. Иногда все это проделывал один и тот же ребенок.

      Такой непростой опыт подготовил меня к тому, чтобы я поступил в аспирантуру и стал семейным терапевтом, то есть получил профессию, которой я занимаюсь вот уже более двадцати лет. Я знал, что хочу погрузиться в работу с подростками, но я не был силен в родительской и семейной стороне вопроса. Я сам не был родителем, и, по правде