Но когда терпеть оказалось совсем невозможно, произошло чудо.
Бесконечно изводящий его допросами офицер, глядя на его низко опущенную уже много дней голову, посчитал, что он наконец сломался. Нагнулся к нему слишком низко, желая заглянуть в его пустые глаза.
И этой самой резко поднявшейся головой получил удар в челюсть, а затем его свалили подсечкой ноги.
Держащие его несколько месяцев в плену сделали крупную ошибку, думая, что время уничтожит его желание бороться. Джэй специально усыплял их бдительность. Пока они перестанут его бояться, снизят охрану, посчитают, что запирать его на тысячу замков – лишняя трата ресурсов. Всё равно волк скоро сам сдохнет от своего бешенства.
Но Джэй не сдался. Вырубив своего мучителя, он украл ключи и оружие. Безжалостно пристрелил его и всех, кто встал на пути к побегу.
Вырвался на мороз и брел по бесконечной снежной метели, капая кровавыми каплями на безупречно белое покрывало. Видел перед глазами лица ныне мёртвых товарищей. Слезы застывали на щеках ледяными каплями.
Хотелось сомкнуть ресницы. Завернуться в пушистый снег и никогда больше не просыпаться.
Но он делал один упрямый твёрдый шаг. Второй – хромающий. Шёл, пока всё же не упал, согнувшись от усталости и боли.
Дальше всё было смутно. Его нашёл лесник, делавший ежедневный обход. И Джэй не знал, правду он сказал или нет, но выжил он только потому что рядом с ним сидел и жалобно выл волк. Он и привлек внимание мужчины.
Выжив в таких опасных условиях, пройдя через мучительные испытания, Джэй всё ещё рвался в бой. Едва встав на ноги, разузнал о местонахождении ближайшего лагеря и направился обратно на фронт.
Всё должно было быть хорошо. Он должен был просто вернуться в строй и продолжить бороться за справедливость, в которую верил. Но…
Если бы Джэя спросили, что болит сильнее – открытая рана от медленно срезаемой плоти или рана, нанесённая в сердце словами… Он бы выбрал слова…
– Что это значит?
Глаза широко распахиваются. Джэй едва не теряет равновесие, но хватается за край стола.
– Стоящее над твоим отрядом командование состояло сплошь из предателей. И ты героически убивал своих, – серьёзно вещал из-за стола его теперь уже новый командир.
Но Джэй слышал его как сквозь толщу воды. Погружаясь в пучину отчаяния всё глубже и глубже.
– Однако предательства с их стороны начались за два месяца до вашего пленения. Если верить твоему докладу, а я верю, вас попросту использовали. А потом, в решающий момент, сообщили врагу о вас заранее, чтобы убрать. Вы стали преступниками не по своей вине и внесли свой вклад в победу над врагом, но…
Джэй устало прикрыл ладонями лицо.
– Но преступления мы совершали. И нас уже объявили сообщниками предателей на всю страну. Что меня ждёт по возвращении? Виселица?
Джэй действительно устал. Он считал неровные удары сердца о грудную клетку. И всё ждал, когда упадёт