При виде офицера они подскочили со своих мест:
– Здравия желаю, товарищ младший лейтенант!
Алексей, который еще не привык после курсов, что к нему обращаются как к старшему по званию, отмахнулся:
– Вольно, ребята. Давайте знакомиться, младший лейтенант Савельев. Лучше Алексей.
– О, Алексей третий! – пошутил крепыш, сидевший с самого края лавки. – А я первый, а вот второй, – он ткнул в белесого паренька, который вытянул длинные ноги у двери, уложив их на тугой вещмешок. С шутками и смехом молодые люди перезнакомились. До отправления поезда вовсе отправились вместе добывать дрова, чтобы растопить на ночь буржуйку, которая ждала своего часа посередине вагона.
Молодой офицер остался внутри, покараулить их места и вещи.
Загремели сцепки вагонов, состав перевели на первый путь, и в вагон хлынул народ. Солдаты усаживались уже на пол, укладывали под спины свои вещи, так можно было сделать помягче свой пятачок пространства, где предстояло провести почти сутки. Разожженная печка уютно потрескивала, на железной площадке уже кипел чей-то котелок с чаем. От тепла и спокойствия, что наполнили вагон, у Алексея начали слипаться глаза. Сквозь дремоту молодой лейтенант с радостью продолжал прислушиваться к чужим разговорам: как же хорошо снова оказаться среди фронтовиков. Видеть в этих людях товарищей, однополчан, попутчиков, а не предателей и шпионов.
Тем временем опытный пожилой солдат, возвращавшийся после лечения в госпитале на фронт, давал советы молодым бойцам, окружающим его – словно цыплята заботливую наседку:
– Ежели агитки будут немецкие, ну не жгите вы их. Гадости там написаны, знамо дело. Дак в хозяйстве все сгодится. Махру заворачивать в самокрутки – самое то или до ветру сходить с немецкими писульками. Костерок запалить. А на ночь можно сапоги сушить. Набьешь кирзу листовками, так утром и сухое все. Пускай фашисты сапога русского нюхнут.
Молодые люди дружно рассмеялись над шуткой старшего товарища.
Кто-то, особо любопытный, спросил:
– А откуда ж эти листовки у нас берутся, дядя? Зачем немцы бумагу тратят?
Мужчина серьезно проговорил:
– Ну так знамо дело – агитация. Они ведь обещают там сладкое житье-бытье у Гитлера за пазухой. Кормежку от пуза, рейхсмарок ихних мешок, ежели на сторону немцев перейдешь.
– Вот гады! – крикнули из толпы новобранцев.
– Гады, – согласился солдат. – Да только находятся идиеты, что верят в эти сказки. И бегут на ту сторону прямиком к фашистам в окопы.
– Неужели такие бывают! – ахнул крепыш. – Как же так! Да от этих проклятых фашистов одни беды! Сколько они людей погубили, родных наших в концлагеря угнали! Разве можно с ними заодно быть!
– Да и похуже перебежчиков бывают люди, – тяжело вздохнул его старший товарищ. – Про «власовцев» слыхал?
– Не-ет!
– Расскажите!
На разные голоса