Прошло более полутора лет с тех пор, как Бит в последний раз разговаривал с шантажистом. Тогда он отдал этому человеку самую крупную на тот момент сумму и предположил, что преследования закончились. Бит только начал восстанавливаться, и вот сегодня вечером получил сообщение по дороге на вечеринку по случаю собственного дня рождения.
«Мне нужно поговорить, Бит. Мне просто нужно снять груз с плеч».
Все было по той же схеме, что и в прошлый раз. Мошенник связался с ним без предупреждения и сразу же стал очень напористым. Его требования обрушились как гром среди ясного неба, словно симфония в середине своего крещендо. Торговаться было бесполезно, ему это дали понять. Увещевания тоже не сработали бы. Условия такие: или Бит отдает то, что от него требуют, или шантажист раскрывает тайну, которая могла пошатнуть благополучие его семьи.
Ничего страшного.
Он глубоко вздохнул, сделал пару шагов в сторону от ресторана, а затем нажал вызов и поднес телефон к уху.
Его преследователь ответил после первого гудка:
– И снова здравствуй, Бит.
В живот Бита будто вонзилось раскаленное железо.
Звучал ли голос мужчины более раздраженным, чем в предыдущие годы?
Взбешенным?
– Мы же договорились, что распрощались навсегда, – сказал Бит, крепко сжимая телефон. – Ты больше не должен был появляться в моей жизни.
В трубке раздался хриплый вздох.
– Дело в том, что такова правда – она всегда тебя настигнет.
С этими зловещими словами, эхом отдающимися в его ушах, на Бита снизошло какое-то сюрреалистическое спокойствие. Это был один из тех моментов, когда он огляделся вокруг и задался вопросом: как, черт возьми, он вообще оказался в такой ситуации? Стоял ли он действительно здесь? Или это все сон без конца, из которого не вырваться? Внезапно знакомые виды Гринвич-стрит, расположенной всего в нескольких кварталах от его офиса, стали походить на съемочную площадку фильма.
Рождественские огни в форме колокольчиков, Санты и листьев падуба свисали с уличных фонарей, а ранний декабрьский мороз превращал его дыхание в морозный пар. Бит стоял в Трайбеке, достаточно близко к Финансовому кварталу, и видел, как белые воротнички, так и не сменив офисной одежды к восьми вечера, перебрав выпивки, нервно курили сигареты на тротуаре. По улице брел эльф-бродяга, что-то крича в свой телефон. Мимо медленно проехало такси, чьи колеса скользили по мокрой жиже, оставшейся после короткого послеполуденного снегопада, и из окна доносилось: «Счастливого Рождества!»
– Бит, – раздалось из телефона, и он вернулся к реальности. – На этот раз мое молчание обойдется в два раза дороже.
Тошнота подступила к горлу, и его голова закружилась.
– Не