Артефакторы. Осторожно, двери открываются. Екатерина Соболь

в кадке, в тени его листьев разместились кресло, торшер и стойка с виниловым проигрывателем. Внутри стойки были аккуратно расставлены пластинки. Вот это я понимаю рабочее место! Я так засмотрелась на обстановку, что человека заметила не сразу. За столом, – конечно, огромным, – сидел мужчина в черной водолазке и бежевом пиджаке. Пространство, которое, видимо, принадлежало ему одному, можно было и в высоту, и в ширину разделить на десять человек. Он поправил стильные очки в темной оправе, и я сразу почувствовала: это не какой-то начальник-самодур, который только раздает приказы. Он смотрел на нас с Антоном так, будто искренне пытался понять, в чем цель нашего прихода, и готов был отложить все дела, чтобы это узнать.

      Мало того, он поднялся со стула, как будто специально, чтобы нас поприветствовать. А ведь важные люди никогда не встанут тебе навстречу, наоборот – часто заставляют тебя постоять, а сами сидят, подчеркивая свою власть. Мужчина обошел свой необъятный стол, за которым несколько человек могли бы свободно работать, не пихая друг друга локтями. Оказалось, бежевый пиджак не одинок, и к нему прилагаются бежевые брюки.

      Роста мужчина был немалого и, прямо как Антон, очень худой, так что я решила, что они отец и сын. Но моя теория тут же рассыпалась, когда оказалось, что зовут его не Александр.

      – Добрый день, я Павел Сергеевич. А вы?..

      – Татьяна Максимовна. Здрасьте.

      Павел Сергеевич вопросительно глянул на Антона, и тот сказал то, что ему по-прежнему не давало покоя.

      – Она закрыла дверь, – сказал он. – Просто рукой. Не предметами. Я сам это видел.

      И тут я решила ускорить процесс. Старомодные часы на стене показывали девять двадцать, и мне пора было торопиться. Не дам этой удивительной обстановке отвлечь меня от главного.

      – Позвольте я все расскажу, как было, – начала я.

      Никогда еще мне не доставалось такой благодарной публики. Я выложила им все: как шла домой из колледжа у себя в Пыреево, за мной пошел подозрительный тип, я бежала, увидела голубую сияющую дверь, которая маскировалась под дверь в гараж, словно приглашала меня зайти. Умолчала я только о двух вещах: о парнях, которым отдала артефакт, и о том, как Антон силой тащил меня к двери. Жаловаться – это мелочно, пусть лучше Антон заметит, как я благородно упустила эту деталь. Чем больше у меня будет союзников, тем выше шансы попасть домой.

      – А теперь мне нужны две вещи, – сказала я под занавес своего выступления. – Первое: дайте позвонить сестре. Второе: купите билет домой. У меня ни денег, ни документов, и вы должны мне помочь.

      Мы по-прежнему стояли посреди кабинета, и по сравнению с его элегантным хозяином мы с Антоном в пуховиках смотрелись как два пугала.

      – Поразительно, – в полной растерянности сказал Павел Сергеевич. – Я был бы рад помочь вам, Татьяна, но, боюсь, это не в моих силах. Вы видели, город у нас не простой, и в связи с этим он несколько… отрезан от мира. От нас нельзя позвонить куда-либо, кроме номеров внутри города. Никто к нам не въезжает