Болтовня сына отвлекает меня от мыслей о его отце, но все равно Матвей ядом проникает в мою голову. И то, о чем я старалась не думать, проникает в меня.
А что, если бы сейчас сидели здесь втроём?
Что, если бы все было по-другому?
Нет, только не с Матвеем.
Представить его за столиком кафе-мороженого сложно. Представить его по вечерам приходящим домой с работы или совместные выезды по выходным в супермаркет почти невозможно.
Матвей – это человек-праздник. Человек, который не привязан к местам, людям или вещам. Всегда можно найти новое.
– Мама, ты грустишь? – тихо спрашивает сын, оторвавшись от своей креманки.
– Нет, дорогой, – улыбаюсь я. – Просто волнуюсь.
– А почему? – продолжает Максим с детской непосредственностью, хотя наверняка до конца и не понимает, о чем я говорю.
– У меня новая работа, – объясняю ему.
– И у тебя будет много денюжек? – слишком громко интересуется сын.
– Т-с-с, – прикладываю палец к губам, улыбаясь.
Максим делает жест, как будто закрывает рот на замок и выбрасывает ключик. Мы возвращаемся к мороженому, и настроение хоть на один градус, но поднимается.
Сегодняшний вечер ничем не отличается от других, но утром просыпаюсь от того, что сердце просто выпрыгивает из груди. Будильник ещё не звонил, сын мирно сопит на соседней тахте. Уснуть уже точно не получится.
Тихо поднявшись, иду в ванной, затем завариваю себе кофе и устраиваюсь на лоджии, вдыхая аромат нового дня и своего напитка.
Правильно говорят, что утро вечера мудренее. Сегодня все не кажется таким ужасным. Может, и Матвей сегодня проснулся с мыслью, что на черта я ему сдалась.
– Лина, не спится? – заглядывает на лоджию мама.
– Выспалась, – пожимаю плечами.
Больше ни о чем не спрашивая, она прикрывает дверь. И я этому рада. Возвращаться к разговору о Матвее с самого утра я не хочу. Сейчас надо настроиться на работу. Только на работу.
Допив кофе, иду будить Максима. Пора ему привыкать, что в сад мы теперь будем приходить на полчаса раньше.
– А завтрак? – мама, всплеснув руками, смотрит на меня с осуждением.
– Макс позавтракает в детском саду, а я не хочу, – целую ее в щеку.
На самом деле мне кусок в горло вряд ли полезет. И нет, нервничаю я не из-за Матвея. Все же новая работа, новые люди – это всё тот ещё стресс.
– С богом, милая, – тихо произносит мама, закрывая за нами дверь.
Не знаю, поможет ли мне он, в первую очередь буду надеяться только на себя. Дожидаюсь, пока Максим в группе переоденется, и передаю его в руки воспитательницы. Я отвыкла от утренней Москвы, когда все бегут на работу, на учебу. В метро полно людей, кто-то кого-то постоянно задевает, стоит гул. Пора настраиваться, что теперь мне придется так ездить пять дней в неделю.
Точно засиделась я дома, потому что в толпе чувствую себя неуютно. Но ничего, на адаптацию потребуется время, а потом все наладится.
На