Пипа. Алексей Владимирович Чарыков

и восьми, неисправимый тунеядец по прозвищу «Пипа» имел к своим годам неплохой довесок в виде четырех лет колонии. Как-то находясь в подпитии, от нечего делать, отобрал у бабульки, торговавшей на улице семечками ведро с ее нехитрым товаром, а на соответствующее возмущение, исходившее от потерпевшей гражданки, пригрозил ей, выражаясь процессуальным языком физической расправой.

      Отсидев положенный срок, Пипа не стал изменять своим привычкам, работать он категорически не хотел, сидел на шее у родителей, мелко подворовывал, шатался по городу без дела. Не отказывался ни от какого удовольствия в том числе и от наркотиков, хотя плотно на героине не сидел.

      В один из теплых июльских дней две тысячи девятого года, я вышел на крыльцо отделения милиции покурить, имел в то время эту нехорошую привычку. Через некоторое время подходит ко мне этот самый Пипа и протягивая руку говорит:

      – Владимирович у меня к тебе дело.

      – Какое? – отвечаю, а сам смотрю на него, вроде под мухой?1

      – Давай отойдем в сторонку.

      – Ну нет, – говорю, – так дело не пойдет, либо в кабинет пойдем, либо дальше иди, мне с тобой пьяненьким нет резона лясы точить.2

      Однако Пипа в кабинет идти категорически отказался и уговорил меня выслушать его здесь на месте. И как-то жалобно так уговаривал, что пришлось его выслушать.

      – Владимирович, у меня через неделю суд, будет, срок дадут, ты бы не мог похлопотать за меня перед судьей?

      – Да ты что, – говорю, – с дуба рухнул! С каких это пор такие порядки завелись, что милиция за жуликов в суде хлопочет? Это прокурор и судья сроки определяют. И еще, напомни-ка мне, мил человек, с чего это я за тебя должен перед судьей раскланиваться? Я вроде тебе ничего не должен, да и ты кроме хлопот милиции ничего не доставил?