Выбрали именно сенной сарай: еще знатный скальд Хльги Ингварссон из рода Ундурир, тот, что носит гордое прозвище Хундамейстари, утверждал, что ожидающих вселения духа стоит помещать туда, где двери без ручек и все время хочется спать. Сено мягкое, в сон так и клонит, ручек же на двери любого амбара нет – они там без надобности.
Да, и о духе. Дух-покровитель есть у каждого взрослого человека, и даже иногда у женщины, но это полдела. Дело же в том, что духа нужно понимать и осознавать, а для этого человеку требуется иметь пусть небольшой, но талант к сгущению гальдура, таковы же не все даже в кругу древних и благородных родов.
В отношении меня сомнения оставались весьма невелики еще с семилетнего возраста, когда я сам, с перепугу и случайно, зацепил завесу времени, остановив стрелу, летевшую – как незадачливый убийца показал под пыткой – прямо в глаз моему отцу, Улаву Аудунссону. История же с злым гостем-не-гостем, в которой оба мы – что я, что отец – показали себя не лучшим образом – сомнений не оставила вовсе. «Быть ему скальдом» – сообщил тогда слегка побледневшему отцу старый Гунд, и отец предпочел поверить, хотя и не хотел мне, своему сыну, подобной судьбы.
Как уже можно было догадаться, наиболее ярко и понятно дух являет себя именно в ночь накануне дня совершенных лет: подобное предстояло и мне.
В сарай меня провожали все взрослые мужчины, случившиеся в округе. Живем мы не на каком-нибудь ветхом хуторе, а в настоящем городе со стенами, поэтому и мужчин оказалось неожиданно много. Жены с ними и нами не пошли: им предстояло накрывать столы.
В ночь накануне дня совершенных лет положено праздновать, с обильным угощением, возлияниями и долгими хвастливыми песнями: так все злокозненные сущности отвлекутся от будущего мужчины и попробуют насесть на пирующих, взрослым же людям, что могучим бондам, что вольным викингам, что речистым скальдам, глупые духи нипочем, особенно после пятой братины хмельного меда.
У дверей сарая мне выпоили малый ковш совсем уже соленой воды, подперли поленом закрытую за мной дверь, немного пошумели и ушли в длинный дом: пора было бражничать.
Уснул я, против ожидания, в три удара сердца – стоило коснуться мягкого сена плечом и головой.
Никогда ранее не видал я такого странного места. Будто бы иду по неширокой улице – и ее замостили серыми камнями, очень ровными и полностью похожими, и это глупо. Как известно каждому, узкий переулок, больше похожий на тропинку, и деревянными плахами укрывают редко, не то, чтобы мостить, а еще и так, чтобы вытесать такое количество совсем одинаковых камней… Кроме того, что-то мне подсказывало, что камень уложен совсем недавно, и что укладку эту проводят очень часто: раз в полный годовой