Мой Ницше, мой Фрейд… (сборник). Лу Саломе

можно уберечься от ошибки, в которую впадают многие нынешние путешественники по России, удивляющиеся тому, как быстро русский человек, слывший до этого олухом царя небесного, превратился в своего рода экзальтированную машину – по той якобы причине, что подгоняют его не старой нагайкой, а сверхсовременным кнутом.

      Стоя на берегу Волги, мы, чтобы смягчить боль расставания, придумали себе утешение. Когда бы мы ни вернулись сюда, думали мы, раньше или позже, или когда вместо нас вернутся другие поколения, даже после самых масштабных перемен сохранится то, на что мы смотрели теперь мокрыми от слез глазами… Мы и не предполагали, как быстро переменится картина, не знали, что Волга сольется с другими реками в единый гигантский поток с огромной системой плотин, и что этот поток прорежет всю страну до самого Тихого океана.

      Но мы не знали: даже такой поворот событий уже не изменит того, что придало нашим впечатлениям от России величие и одновременно глубокую проникновенность.

      Мы узнали в России нечто большее, не только одну Россию. И мы должны были ее покинуть.

Русь

      Ты спишь в тенетах нищеты,

      В дремучем и седом наследстве.

      Взрослеет мир – и только ты

      Осталась в детстве.

      То дождь, то снег, то зной, то стынь.

      Пестреют избы, точно в сказке.

      Багрец да зелень, бель да синь —

      России краски.

      И все же: кто в ней долго жил.

      Вовек не бросит ей упрека.

      Русь светлый отрок возложил

      К изножью Бога.

Волга

      Ты далеко, великая река,

      Ты далеко, но кажется мне: рядом

      Течешь и омываешь берега

      Моей судьбы потоком неоглядным.

      И если б жизнь меня не привела

      В твои приволья без конца и края,

      Я б все равно дорогу к ним нашла,

      Мечтой к печальным далям долетая.

      Переживание дружбы

      Однажды вечером в марте 1882 года в Риме несколько друзей собрались в доме Мальвиды фон Мейзенбух. Неожиданно раздался еще один звонок. В комнате появилась управляющая и шепнула на ухо хозяйке некую потрясающую новость, после чего Мальвида поспешила к секретеру и, достав деньги, вышла. Когда, смеясь, она вернулась, прозрачная косыночка из черного шелка от волнения соскользнула с ее головы. Вместе с Мальвидой в комнату вошел молодой Пауль Рэ, ее давнишний друг, которого она любила как сына. Он примчался из Монте-Карло, чтобы вернуть долг человеку, ссудившему ему деньги, когда Пауль проиграл буквально все до последнего су.

      Меня слегка взволновало начало наших отношений, в чем-то забавное и неожиданное: завязались они почти мгновенно – возможно потому, что Пауль Рэ, над которым парил некий ореол неординарных событий, разом затмил все происходившее до него. Его выразительный профиль, умные глаза показались мне близкими, в них явно читались раскаяние, юмор и доброта.

      В