Он уставился на воду. Нос речного трамвайчика вспарывал зеркало реки, освобождая амальгаму, которая блеснув на миг серебром, отваливалась на сторону бурыми ломтями, прежде разойтись пузыристой рябью по обоим бортам. Он подумал, что ничего не видно сквозь эту мутную воду, как не видно, что будет дальше в жизни сквозь пройденные уже этапы. Жаль его не увлекала в детстве философия! Или, там, Библия. Наверно поэтому и ответов не было. Интересно было бы знать, случайно то, что с тобой в этой жизни происходит или всё известно заранее?
Пока они плыли, стало смеркаться. Городская набережная и порт встретили их бунтом тюремного шансона и фестивалем огней. Усиленные микрофоном неслись к пароходику слова: "девчонки любят марафет, но жить не могут без конфет"! Тирлимкала где –то органола, подыгрывая шлягеру "В шумном балагане…". Глуховатые басы, доносившиеся словно из накрытого тюремной фуфайкой кинапа, лезли отовсюду, вешаясь, будто лапша, на уши, целились тебе в рот, требуя, чтобы ты его округлил, немедленно всему удивившись, поднимали людей с места, заставляя их выписывать ногами замысловатые кренделя, похожие на те, какие делает человек, завязнув в трясине. Тех, кто случайно забрел сюда, шансон мучил вопросами: «кому давала стоя?», «дай бог памяти в каком это году?», «и «ты зачем, паскуда, хвост к нам привела?!". Но ответов, как всегда не было, и мотив ходил по кругу быковатым фраером в красной майке, захватанный, как чинарик и бодрящий, как чифир, за ним, словно заключённые на инфернальной прогулке плелись люди – веселые, бесшабашные, сердечные, объединённые братством пива и свиного шашлыка. Раскрывая объятия навстречу музыке и друг другу, они подхватывали слова песен – незамысловатые и остроумные, как тюремная заточка, и, задирая к небу потные лица, пели их, стуча себе в грудь кулаком: «Шан –со-нет –ка –а!». «Владимирский Централ!» разливалось сладким газовым облаком со всех сторон.
– Гуляет, народ! – Оглядев набережную, улыбнулся фиксатым ртом Петя.
Мимо них по набережной вдруг проехал «Форд», изнутри которого, откачивая басами из кабины воздух, как компрессором, толчками вытекала альтернативная: «Билли Джин» Майкла Джексона.
Под аркой у касс орали песню выпившие парни. Несколько женщин рядом, громко визжа и обливаясь шампанским, никак не могли договориться, кому из них достанется счастье разливать бутылку. По бетонному парапету вдоль набережной парами гуляли девушки. Рядом с ним появлялись и исчезали юноши. Влад вспомнил вдруг слова Вадима, мужа своей тётки Ирмы, который говорил, что девушки с их двойной икс хромосомой напоминают сейфы