Появление рядом со «знаниями знаков» или «знаниями языка» также еще «знаний о знаках» и «знаний о языке» приводит к оформлению наряду с действительностью инженерного языковедения также действительности научного языковедения. Развертываясь далее в полный научный предмет, эти знания порождают (или должны породить) онтологическую картину речи-языка, отделяющуюся от действительности первого и второго типа; в онтологических картинах научного предмета «речь – язык» получает новое существование в виде идеального объекта изучения, обладающего «естественными законами жизни». Но это происходит лишь в той мере, в какой преодолеваются методологические и эпистемологические догмы натурализма и осуществляется переход на позиции научной семиотики и теории деятельности [198, c. 576].
Характеризуя в целом взаимоотношения языкознания и логики можно заключить, что к настоящему времени они еще не вполне определились. По этому поводу достаточно резко высказывается А. Т. Кривоносов, характеризуя их как состояние разобщенности, «которое нельзя назвать иначе, как научной слепотой и данью старому «психологизму, который уже более ста лет пожинает плоды своих не самых прогрессивных тенденций». Ученый подчеркивает, что игнорировать взаимодействие формальной логики и естественного языка становится все труднее именно в силу непосредственной связи языка и мышления и в первую очередь благодаря тому направлению, которое А. В. Бондарко называет «универсально-понятийным». Интеграция языкознания и логики должна заключаться в исследовании семантических значений с точки зрения форм мысли [83, c. 41]. Еще раньше к подобному выводу приходит А. В. Бондарко: «без специальной разработки на современном уровне собственно языковых способов представления мыслительного содержания в значениях языковых единиц и их сочетаний в речи лингвистическая теория значения не может быть адекватной» [19, c. 24]. Ученые-логики высказывают мысль о том, что в последнее время связь и взаимное влияние логики и лингвистики усиливается [25, c. 41]. Проблема языка-объекта продолжает интересовать исследователей, и, тем не менее, имеет место такое положение, что ни среди логиков, ни среди лингвистов нет единства в понимании того, что же это такое «язык» как объект [69, c. 193].
По мнению одних ученых, как логика, так и лингвистика стоят сейчас перед качественно новым этапом, когда им необходимо достигнуть такого целостного представления о языке, которое создало бы основу для решения актуальных практических и теоретических задач [83, c. 26]. Должно и нужно признать, что язык как предмет науки должен быть объективирован и тем самым стать предметом специального наблюдения и познания. Сущность языка и открывается в этом познании [37, c. 31]. Философ языка П. Сѐрен приходит к такому выводу относительно логики: «Опыт