Фильтр для гермошлема поставляли с Гераклиты, но перед продажей чуть модифицировали, адаптируя к местным условиям, чтобы помимо вредных для человеческого организма газов и микроорганизмов он улавливал песок и пыль. Но про запахи жженого пластика, по крайней мере, в тех концентрациях, которые царили внутри корабля, никто не подумал.
Теоретически любой вид пластика, используемый на корабле, заведомо не горел. На это давалась гарантия. В противном случае пластик можно было вернуть продавцу. Продукты его распада – безвредны для человека, не причиняют дискомфорта, как-то: раздражение слизистой носа или ротовой полости. На это тоже давалась гарантия. Но при каких-то условиях из каждого правила есть исключение. Вероятно, это был как раз тот случай.
У Бастиана защекотало нос. Почесать его хотелось до смерти, но мешал шлем.
Стены блестели голым металлом, а единственным предметом роскоши во всем обозримом пространстве являлось ворсистое серое ковровое покрытие, настеленное поверх палубы. Подошвы ботинок на нем не скользили, так что и ковровое покрытие несло важную функциональную нагрузку.
– Извини, выпустить тебя пока не могу.
– Почему?
Корабль застонал, как это бывает, когда резко меняется внешнее давление.
– Что это? – спросил Бастиан.
– Нас обстреливают.
– Обстреливают? Кто?
– Я не знаю.
– А кто вы?
– Мирные люди. Торговцы.
Так он и поверил. Мирных людей не обстреливают. В бизнесе не может быть мира. Много причин для того, чтобы расправиться с конкурентами. Но, похоже, сейчас действительно было не самое удачное время для расспросов.
Пол затрясло, будто земля под кораблем закачалась и вот-вот прорвется потоком магмы. Дрожь эта передалась Бастиану. Он машинально присел, втянул в плечи голову и прикрыл ее руками, на тот случай, если что-нибудь посыплется с потолка. Уши заложило, как при перегрузке. Мелкая вибрация прошла вдоль стен, но так как коридор был пуст, то застучали друг о друга только зубы Бастиана, поэтому, как он ни старался, ничего членораздельного выговорить не мог. Получалась какая-то абракадабра, причем беззвучная. Отчего так выходило, он понять не мог до тех пор, пока не заговорил торговец. Бастиан видел, как искажаются его губы, складываясь в какие-то непонятные фигуры, но, видимо, говорил тот слишком тихо.
– Я не слышу. Говорите громче.
Торговец что-то прокричал. Он точно кричал, выговаривая все слова карикатурно медленно и четко, как на занятиях у логопеда, но, заметив, что Бастиан не понял и этой фразы, замолк.
Полутьму в салоне чуть разгоняли несколько красных лампочек, вмонтированных почти под потолком вдоль стены. Другого освещения здесь не было, поэтому человеческая