А потом началось.
Новый порыв, такой резкий, что путникам пришлось удерживать коней, налетел на отряд и ударил в стену бушующего огня. Пламя распухло и потянулось к самому небу, словно пытаясь остановить бурю, но стихия только набирала силу.
Элена припала к лошадиной холке, чтобы усидеть в седле. Позади на фургоне сердито звенели колокольчики, громко хлопал холщовый навес. Вихрь завывал так пронзительно, что девушка еле расслышала команду Эр’рила приготовиться.
Вскоре огонь, теснимый потоками воздуха, начал отступать все глубже в лес, оставляя за собой широкую дорогу. Высокогорный ветер, понимая, что выиграл сражение, немного стих, но продолжал гнать пламя все глубже в чащу. Нужно было выжечь достаточно широкую просеку, чтобы пауки не смогли на нее выбраться, но и ждать слишком долго нельзя.
– В путь! – крикнул Эр’рил. – Держитесь вместе.
Сбросив капюшон, Мерик обернулся к воину – его лицо, озаренное отступающим пожаром, восторженно пылало.
– Ты все еще сомневаешься в моих способностях?
Воин повел отряд за собой.
– Пока ветер дует – нет.
Мерик попытался нахмуриться, но не смог справиться с переполнявшим его ликованием. Он прикоснулся к могучей стихии, шумевшей в крови, и глаза его лучились благоговением. Впервые Элена увидела в элв’ине истинного принца.
– Поторопимся! – постарался перекричать неистовый рев Эр’рил.
Элена посмотрела на горящий лес. Тропа, что всего несколько мгновений назад была непроходимой из-за дыма и огня, теперь открылась и лежала перед путниками. Девушка поплотнее закуталась в плащ и пришпорила Дымку.
Обнаженная, окутанная лунным светом, Вира’ни точеным изваянием застыла на коленях посреди небольшой поляны. Пальцы до костяшек были погружены в сырую землю. Она прислушивалась, слегка склонив набок голову. Длинные волосы, шелковистые, словно паутина ее детей, касались земли, усеянной сухими листьями.
Окружавшие ее деревья превратились под покровами прозрачных нитей в черные скелеты. Тысячи насекомых спешили по аллеям и переулкам своего величественного сооружения, создавая все новые сети, сражаясь и совокупляясь. Но Вира’ни не обращала на них внимания, напрягая все органы чувств. Подобно растениям, она находилась в гнезде из серебряной паутины, от которого во все стороны света тянулось восемь толстых волокон, сливавшихся с плетением ее детей. Они колебались и звенели, точно струны великолепно настроенной лютни.
Устроившись поуютнее, Вира’ни всем существом слушала музыку паучков. С самого рассвета что-то происходило, и она улавливала беспокойство в едва различимых вибрациях.
Один из малышей опустился на нити, и она, вытащив из земли руку, протянула ему палец.
– Что случилось, милый?
Паук перебрался на ладонь.
– Ты принес новости?
Детеныш уселся, подобрав под себя мохнатые лапки. Он едва заметно дрожал.
– Не бойся, –