– Тебе плохо? – подойдя и остановившись у нее за спиной, тихо спросил Андрей.
– Почему мне должно быть плохо? У меня все…
– Брось строить из себя крутую, – резко оборвал он ее. – Отпусти ситуацию и расслабься. Будет легче, поверь мне. Из личного опыта знаю.
По интонации, с которой он задал свой вопрос, Таня поняла, что в издательстве все уже оповещены Юлией о ее разрыве с Кириллом, но, почему-то, приняла это на удивление спокойно. Под каким соусом все это подавалось, не трудно было догадаться. Вот только до нее самой, Юлии так и не удалось добраться. Пока, не удалось. Ах, как той хотелось показать свою власть над обстоятельствами! Юлия могла бы насладиться своим торжеством над поверженной соперницей, а в том, что Таня повержена, сомнений никаких у той не было. Не трудно представить, как это было бы разыграно. Она бы обязательно начала с того, что оказалась права; Кириллу, в конце концов, Таня надоела и он, как впрочем, и всегда, обрубил концы этой нелепой и долгой истории. Это было ясно с самого начала – Таня не его типаж. У той нет никакой, даже малейшей надежды, что он вернется к ней и с этим необходимо смириться, оставив его в покое. «Кирилл ее бросил, она должна оставить его в покое и смириться с неизбежным» – это было бы главным утверждением Юлии, которое прошло бы красной нитью через весь ее монолог. Тут Юлия, непременно, на несколько секунд сделала бы красноречивую паузу и, изобразив на своем надменном лице, насколько это возможно, сожаление и может быть даже сочувствие, напомнила бы, что неоднократно предупреждала об этом ее. В этом месте, Юлия сказала бы, что гордыня – это большой грех, а у Тани ее даже зашкаливает, да и упрямства – выше крыши. И об этом ей неоднократно указывалось, но она отвергла дружеские советы, проявив себя крайне не дальновидно. И еще бы она сказала, что сожалеет, но поезд уже ушел и той остается только смириться с этим