– Плюс и плюс… – довольно бормочет. – Итого – два плюса.
– Что у тебя за бухгалтерия такая? – весело поддел его Шарик. – Одни плюсы!
– Очень даже прибыльная! – не обиделся Матроскин и съел пирожок: заслужил.
А за окном к дому какая-то синяя кепочка подкрадывается – как раз к той стороне стола, где тарелки с бутербродами и пирожками стоят.
– Добрый день, дядя Печкин, – заметил кепочку Дядя Фёдор.
– Вы что?! Следите за мной?! – возмутился Печкин, выпрямившись во весь рост.
– Это вы в чужие дома подглядываете! – рассмеялся Дядя Фёдор, прищурив один глаз.
– Никуда я не подглядываю, – запротестовал Печкин. – Где я подглядываю? Я вообще, может быть, о безопасности вашей беспокоюсь.
Покрутил головой Печкин, задёрнул, потом отдёрнул занавеску и пояснил:
– Проверяю, всё ли у вас нормально.
– У нас всё хорошо, спасибо, – кивнул Дядя Фёдор и отпил чаю.
– Очень хорошо, что у вас всё хорошо, – вдруг заторопился Печкин. – Хорошо оно для всех… хорошо. Хорошего дня!
И ушёл быстро. И в дом не зашёл. Даже пирожка или бутерброда с собой не прихватил.
– И что это с ним? – удивился Дядя Фёдор.
– О! По симптомам на тепловой удар похоже, – быстро нашёл Шарик в Интернете.
– А-А-АПЧХИ-И-И! – вдруг громом разнеслось по дому.
Матроскин карандашом от неожиданности свои расчёты перечеркнул, ещё и молоко из чашки разлилось.
– Тьфу, всё заново… – отшвырнул кот карандаш.
– А-А-АПЧХИ-И-И! – снова сотрясся дом.
Тама-Тама и Вера Павловна чуть пирожками не подавились.
– А-А-АПЧХИ-И-И, – и на пороге появилась Маргарита Егоровна с красным носом и огромным платком в руке.
– А-а-апчхи, – сообщила она. – Я вас поздравляю. Я заболела! А-А-АПЧХИ-И!
– Будьте здоровы… – вежливо сказал кот.
– Буду, – согласилась Маргарита Егоровна. – Но сначала лечение.
Лечение же надо организовать. Дядя Фёдор закрыл все окна плотно-наплотно, чтобы ни один сквозняк не проскочил.
– Неправильно это, летом окна закрывать, – проворчал Матроскин. – Окна для того и нужны, чтобы летом их держать нараспашку.
– Никаких нараспашку, – категорично заявила Маргарита Егоровна, положила в печку дров и закуталась в плед. – Это для вас, котов, простуда – шутки. А у нас, знаете ли, не девять жизней. Плотнее закрывайте.
Маргарита Егоровна высморкалась и задумалась:
– Кстати, я же, считай, трудоспособность потеряла! Шарик, посмотри-ка в Интернете, что мне там по социальному страхованию положено.
– Дело ваше, смотрите, а я пошёл, – сказал Матроскин, забрал тетрадь и направился к выходу. – У меня, знаете ли, работа.
– Ни в коем случае! – загородила грудью дверь Маргарита Егоровна. – Во-первых, заразу разносить нельзя. Во-вторых, запустишь сквозняк! А мне сквозняк противопоказан – голос потеряю. И как я без голоса буду в Доме культуры петь? А-а-а-а-апчхи!
– Ну поют же некоторые, – ехидно заметил Матроскин.
– Матроскин, не ворчи, – миролюбиво сказал Дядя Фёдор. – Достань лучше варенье.
Матроскин недовольно фыркнул и пошёл за вареньем – из дома теперь не выпустят.
– А зачем вы печку топите? – спросил Дядя Фёдор через несколько минут у Маргариты Егоровны, которая ворошила кочергой поленья в печи. – Лето ведь. Жарко!
– Надо держать голову в тепле, – пояснила Маргарита Егоровна, плотнее закутываясь в плед. – Болезнь, Феденька, она как ёлка. И зимой и летом одинаковая. А-а-апчхи!
– Да, Шарик, говорил я тебе, иди в баню, но не думал, что оба там окажемся… – вздохнул Матроскин, начиная потеть.
Ну а пока Маргарита Егоровна парит ноги в большом тазу с кипятком, завернувшись в плед и положив на лоб мокрое полотенце, все остальные пытаются хоть как-то охладиться. Тама-Тама на Веру Павловну вентилятор на режиме «Ураган» направила, Матроскин, как знатная дама, бумажным веером обмахивается. Они все полулежат, как в парилке.
Шарик так вообще надел банную шапку, взял банный веник и ищет в Интернете описание симптомов, как у Маргариты Егоровны. Дядя Фёдор тоже раскис, но попытался собраться с мыслями.
– Так, – стал рассуждать он. – Если простуда – значит, должна быть температура.
– Должна быть, – согласилась няня.
– Нужно её померить, – подошёл к ней Дядя Фёдор с градусником.
Она взяла градусник и засунула под мышку.
– Странно, – удивилась она, проверив его показания через несколько минут.
– Тридцать шесть и шесть, – тоже взглянул на градусник Дядя Фёдор, стирая пот со лба. – Прямо как у нас в доме. Ну вот. Значит, это не простуда.
– Урра! –