– Возможно, сейчас как раз время ледовых тренировок, – спокойно ответила она. – Но я бы посоветовала заранее договориться о встрече. Люди занятые.
Мы дождались, когда Камилла отправит Владану нужные контакты, и простились. Перед самым выходом Марич задержался у поста охраны.
– В день смерти Денисовой кто был на посту? – сурово спросил он.
– Я, – ответил охранник, прежде чем успел сообразить, стоит ли вообще реагировать.
Марич облокотился о стойку, за которой сидел мужчина, и выжидающе на него посмотрел. Я предпочла спрятаться за спиной Владана.
– Пришла она, как обычно, в шесть сорок. Поздоровалась и к лестнице направилась. Все. В начале восьмого девчонка прибежала, глаза по пять копеек, говорить не может, только пальцем на улицу показывает. Потом как-то подобралась и выпалила: «Денисова на асфальте». Я сперва подумал, может, сознание потеряла? Мало ли. А потом вспомнил, что Денисова как пришла минут тридцать назад, так больше и не выходила на улицу-то.
– Камер, конечно, внизу нет?
– Как нет, есть. Две при входе, одна у шлагбаума и шесть на фасаде по периметру, – зарделся от гордости мужчина.
– И что?
– Ну что… – растерялся он. – Они ж на парковку направлены. Что там наверху происходит, они не фиксируют.
– Значит, на крыше камеры нет?
– Нет, – покачал головой охранник, вид имел при этом немного виноватый.
Простившись, мы направились к выходу. Я успела заметить, как от дальней стены холла, которая тонула в темноте, отделились две тени и скрылись за углом. Наверное, кто-то из спортсменов направлялся на тренировку, а возможно, наш визит вызвал любопытство у кого-то из сотрудников. Впрочем, они у себя дома, а мы – незваные гости.
Стоило нам остаться вдвоем, я первым делом поинтересовалась:
– Почему ты не спросил, причастна ли дочь твоего друга?
– У кого?
– У Камиллы, у охранника. Они явно должны иметь свою точку зрения на этот счет.
– Однозначно.
– Но… – растерялась я.
– Их точку зрения мы скоро узнаем, – заверил Марич. – Не сомневайся. Как и другие.
Я посмотрела на Владана. Он спокойно вел машину, изредка бросая взгляд в зеркало заднего вида. Уверенный в себе, спокойный. Идеальный мужчина.
До дома мы добирались в молчании. Я вспоминала фотографию Екатерины в розовом платье среди горы цветов. Красивая, юная, с горящими глазами.
Когда, наконец, мы вернулись к разговору о гибели спортсменки, сидя на большом диване в гостиной, я осторожно спросила:
– Мы беремся за это дело?
– Беремся, – кивнул Марич.
– Даже не поговорив с самой Карелиной?
– А что ты ожидаешь от нее услышать? Столкнула подругу с крыши, был грех?
– Ну а вдруг? – нерешительно проговорила я.
– Тогда чего бы Артему к нам обращаться? Иди себе к ментам с несовершеннолетней дочерью и покаянием. Глядишь, успеет выйти на свободу в самом расцвете лет, завидной невестой.
Ответить