Одной из таких вещей стал глобус. Он стерся настолько, что голубая краска, покрывающая океаны, остается на подушечках моих пальцев. Я раскручиваю его и наблюдаю, как остальная краска осыпается, образуя горку на столешнице комода. Впервые в жизни я так обижена на мать. Мне хочется позвонить ей и рассказать, что в моей комнате кто-то был и я боюсь здесь оставаться, но мой звонок, несомненно, перейдет на голосовую почту. В те моменты, когда мне необходима ее поддержка, мамы просто нет рядом.
Исключением были лишь моя нога и карьера, но всему хорошему приходит конец.
Внезапно я ощущаю всплеск гнева и беру в руки стеклянный шар. Он умещается на моей ладони, но его трудно обхватить пальцами. Подставка глобуса стеклянная, а все детали тонкие и изящные.
Где она его взяла? Почему оставила?
С размаху я бросаю его в стену, ожидая, что он разобьется вдребезги, но вопреки моим надеждам шар остается целым. Лишь на подставке остается крошечная трещина, а сам шар падает с нее, закатываясь под мою кровать.
Сделав глубокий вдох, я возвращаюсь к окну. На краске подоконника видны царапины – свидетельства того, что кто-то цеплялся за него, чтобы отпереть окно.
Теперь я осознаю, что тот, кто это сделал, может вернуться, и это побуждает меня к действию. Я звоню Уиллоу, которая отвечает после третьего гудка, но поскольку фоновый шум почти заглушает голос моей подруги, она кричит, чтобы я подождала, пока она отойдет, а затем все посторонние голоса стихают.
– Эй, ты где?
– Дома.
Я впиваюсь ногтями в собственную ладонь, быстро объясняя ситуацию.
Я рассказываю, как вернулась домой, приняла душ и обнаружила постороннего в своей комнате, который, должно быть, проник туда через окно, и выражаю сомнение в том, что ей стоит возвращаться домой.
Но на самом деле мне нужно, чтобы она вернулась и спасла меня от полного безумия.
– Боже мой! – ахает она. – Ты в порядке?
– В порядке, – вру я.
– О, подожди…
– Вайолет?
Нахмурившись, я слушаю, как в телефонном разговоре появляется новый голос, вероятно, принадлежащий Ноксу. Я никогда раньше не разговаривала с ним по телефону, и сейчас его голос звучит как-то иначе.
– К тебе кто-то вломился? – переспрашивает он после того, как Уиллоу на заднем плане пересказывает ему наш разговор.
– Да, просто…
– Черт, кто мог это сделать? – в трубке возникает молчание. – Я позабочусь об этом.
Об этом? О чем?
Ради Уиллоу?
– Спасибо, – говорю я вместо вопросов, которые хотела бы задать. – Могу я еще раз поговорить с Уиллоу?
Он хмыкает, а затем передает ей трубку.
– Он похож на сумасшедшего, – шепчет Уиллоу, а затем хихикает. – Ты и вправду в порядке?
– Да, скажи… а Грейсон с вами?
Если бы у закатывания глаз был