Производственные дела постепенно налаживались. Подводили только рабочие из местных, частенько впадавшие в запой. И тогда по предложению Алины решили нанять гастрабайтеров. Среди этих непьющих и не боящихся тяжёлого труда парней был и будущий муж Алины Женя, выходец из Казахстана. У Алины неожиданно проявились организаторские способности, и она вполне справлялась с должностью заместителя своего отца. А Женя был околдован – черноглазая красавица, да ещё и хозяйка. О наркозависимости Алины он узнал позже, когда её родители дали согласие на их брак. Но его стараниями срывы наступали редко, да и то не вследствие приёма наркотиков. Просто иногда у Алины появлялись признаки депрессии без видимых на то причин, и она надувалась пивом до потери сознания. После развода Кристины и её брата Алина не отказалась от бывших родственников – дружила с моей дочерью и зятем, обожала Оксану. Заходила в гости и к нам. Называла нас ласково «тётя Люба и дядя Антон», признавалась в тёплых чувствах и уважении.
Молодая цветущая женщина! Мать шестилетней девочки. Женя нашёл её мёртвой на унитазе. Она была совершенно голой, по округлым плечам струились пряди мокрых волос.
Женя долго не мог поверить в смерть любимой жены. Как он плакал на похоронах! Алина и в гробу выглядела красавицей. Однако на все вопросы о причинах смерти и он, и родители Алины отвечали неохотно. Смерть наступила от внезапной остановки сердца. Следов наркотика экспертиза не обнаружила, и в качестве причины смерти указали острый приступ тахикардии вследствие сердечной недостаточности. На шее покойницы был белый шарф, скрывавший довольно заметную опухоль, о которой в заключении не было сказано ни слова.
Как-то, прогуливаясь со своей собакой – акитой Хатико по газону у стадиона “Новые Химки”, я прошла мимо двух занимавшихся распитием пива странных мужиков неопределённого возраста. Один длинный, как жердь, тощий, кожа до кости, огромные синие глаза блестят, как у наркомана. Возраст неопределённый, но далеко не старик. Вполне возможно, что в молодости был красивым парнем, но сейчас выглядел, как смерть с косой.
– Это он, он её замочил. В душе. Если бы она не переехала на Левый берег, я бы не допустил… – произнёс длинный странную фразу, но, заметив меня, умолк.
Его слова произвели на меня тяжкое впечатление. Несомненно, речь шла о женщине, проживавшей в том же микрорайоне, что и Алина. Правда, я не расслышала, где было сделано ударение в слове “в душе”, что могло радикально изменить смысл сказанного. Но почему-то подумала об убийстве, совершённом