Куча веток с запутавшимися пучками прошлогодней травы и комьями ила плавно покачивалась прямо подо мной. Ну, то есть, это я покачивалась над ней, судорожно вцепившись в вервие, своей неряшливой волосатостью напоминавшее сильно вытянутый хвост очень облезлой и тощей кошки, и пытаясь найти ногам опору на подло осыпающемся обрыве. Куча от этого более гостеприимной не выглядела, и я уже начинала искренне раскаиваться в собственном приступе отзывчивости и человеколюбия. В какой-то момент, когда я особо брезгливо смотрела на сапоги рыцаря, обрыв решил вдруг поддаться усилиям моих ног: солидный кусок глинозема полетел вниз, а я закачалась на одних руках, немедленно обратившись к приличествующим случаю вокальным упражнениям.
– Ты што орешь?! – зашипела Нашка, – Я шуть не шорвалашь!
– А-а-а! – вдохновенно голосила я, сползая по волосатой веревке и краем сознания пытаясь оценить, надолго ли при таком упражнении хватит моих пальцев.
Пальцы решили за меня, нагревшись до точки кипения, и стали разжиматься.
– Нашка, помоги! – возопила я, хотя и не совсем понятно, чем могла бы помочь мне подруга, державшаяся за веревку зубами.
Под влиянием земного притяжения, я съехала к Нашке, последовательно долбанула ее по носу коленкой и локтем и с трудом удержалась, стиснув руками шею подруги. Не имея возможности высказаться, Наташа только скосила на меня глаза и засопела – лохмы веревки начали обугливаться. Я в отчаянии посмотрела вниз, на столь теперь уже нежеланную цель нашего спуска, и тут «хатки» взорвались.
Это был не настоящий взрыв – во всяком случае, никакого грохота я не слышала, – но весьма эффектный. Маленький ручеек вскипел и словно отшатнулся. Куча веток, палок, ошметьев коры, комьев ила и дерна устремилась вверх, с гулом промчавшись мимо нас. Каким-то мусором мне запорошило глаза, и я часто заморгала. С Нашкой, вероятно, тоже произошло нечто неприятное, потому что она задергалась и зарычала. Некая сила подкинула нас вверх, и на краткое время я перестала понимать, что происходит. В какой-то момент меня оторвало от Нашки и не слишком нежно бросило на горизонтальную поверхность. Затем улетевший было под небеса мусор стал возвращаться, и приличного размера корявый сук привел меня в чувство, огрев по спине.
Оказывается, я сидела на земле возле края обрыва. Вокруг на немалой площади валялись обломки веток и бесчувственное тело рыцаря, в комплекте с его мечом и головным «ведром». Нашка сидела рядом по-собачьи, трясла головой и отплевывалась (отчего вокруг нее уже образовалось несколько обугленных воронок), а лошадь, видимо, не любившая дешевых цирковых представлений, опрометью удирала в этот момент прочь, растеряв всю свою недавнюю флегматичность.
– Ох, как это мы… – риторически пробурчала Нашка, обретя дар речи.
– Ты это действительно хочешь знать? – буркнула я, вытряхивая из волос образцы флоры на разной стадии разложения. Спасибо, что не фауны. – Лично я уже перестаю чему-либо удивляться. Быть