– Ладно, посмотрим ещё раз, – пробормотал он, доставая лупу и бумагу для заметок.
Он снова принялся читать, но на этот раз его взгляд задержался на одной детали, которая раньше ускользала от внимания. Между строк, на первый взгляд написанных аккадским, мелькали символы, напоминавшие древний язык, известный ему только по слухам – протосинайский.
– Но это невозможно… – прошептал Эдгар.
Протосинайский язык был одной из самых загадочных форм письма в истории, использовавшихся древними цивилизациями на заре письменности. Связь между двумя системами была неочевидной, но теперь он понял: текст написан как полилингвистическая головоломка, а каждый слой скрывает дополнительное значение.
Поздним вечером Эдгар решил сделать перерыв и выйти на свежий воздух. Университетский двор, обычно оживлённый, теперь был пуст. Лишь холодный ветер шуршал опавшими листьями. Он остановился у старого фонтана, который, по легенде, стоял здесь ещё с основания университета.
Он достал из кармана записную книжку и карандаш. Мысли о протосинайских символах не давали покоя. Он начал зарисовывать повторяющиеся знаки, когда вдруг почувствовал, как что-то холодное коснулось его шеи. Эдгар вздрогнул и обернулся, но за спиной никого не оказалось.
Ветер усилился, и вместе с ним послышался едва уловимый шепот. Слова были невнятными, словно доносились из другого времени и пространства.
– Vigilia… aperi portas… vigilia…
Эдгар замер. Эти слова звучали не только на латыни, но и на аккадском. Он слышал их прежде – в манускриптах, в книге, но теперь они исходили откуда-то из самой ночи.
Он резко захлопнул блокнот и направился обратно в здание, стараясь успокоить учащённое сердцебиение. Однако, когда он вернулся в свой кабинет, его ждало новое потрясение.
На столе лежал пергамент, но теперь поверх текста кто-то чернилами добавил символы, которых раньше не было.
– Кто это сделал? – прошептал Эдгар, медленно подходя к столу.
Символы складывались в изображение странного дерева с переплетёнными корнями и ветвями, как будто всё живое соединено в единую сеть. Под рисунком шли слова на аккадском:
– “Когда дерево даст плод, двери откроются. Бди, ибо они уже смотрят”.
Эдгар чувствовал, как холодный пот стекает по спине. Кто-то, или что-то, явно играло с ним в какую-то свою игру.
На следующее утро он первым делом отправился к единственному человеку, который мог помочь. Его друг и коллега, доктор Томас Эбнер, был специалистом по древним языкам и символике. Томас жил недалеко от университета, в старом доме, заваленном книгами и артефактами.
– Эдгар, – приветствовал его Томас, открывая дверь. – Ты выглядишь так, словно столкнулся с призраком.
– Возможно, ты прав, – ответил Эдгар, входя в дом. – Мне нужна твоя помощь.
Они сели за старый стол в кабинете Томаса, и Эдгар выложил перед ним пергаменты.
– Это… невозможно, – пробормотал