Между двух имён. Антология обмана. Книга 1. Влада Жнецова

из протяжного гула было не разобрать, песнопение, наверное, и вовсе не состояло из слов, а сплошь сплеталось из звуков, которые имели для каждой девы, надрывисто поющей в хоре, особое значение. По левую руку от женщины, с достоинством носящей роскошное оплечье, сидели две девушки, и выглядели они как отражения друг друга. Двигались синхронно, но с запозданием, словно капли воды, след в след бегущие по стеклу. Были они юными, однако их румяные лица покрывали шрамы обрядов и битв: по щекам, лбу и подбородку у обеих тянулись старыми ранами кривые узоры, изящно подведённые снизу пеплом или сажей. Девушки тоже пели, хлопая в ладоши. Рукава их одеяний ширились к кистям. После разнузданные обшлаги сползли вниз, обнажив запястья, покрытые непонятными символами. Палочки и круги не были вырезаны на коже, они, казалось, врезались в плоть чёрной краской, впитались в неё и прижились со временем.

      По правую руку от главной девы, обладающей сильным и громким голосом, расселась, сгорбившись, женщина, чей лик утопал во мраке спущенного на глаза капюшона. Она мычала, покачиваясь, как опавший лист, подхваченный ветром, и размахивала плешивым хвостом, поднимая вихры пыли. На её груди блестел серебряный амулет, выполненный в довольно грубой манере: кусок серебра был вставлен в тёмную огранку и отдалённо напоминал полумесяц. Лунный диск будто бы кто-то надкусил, оставив на уцелевшей половине вмятины от зубов.

      Сёстры, одинаковые даже в шрамах и нательных узорах, бойко вскочили с мест и, взявшись за руки, подпрыгнули, что-то весело и смешливо защебетав. Похоже, песнь пришлась им по вкусу. Джейн замедлилась, понадеявшись увидеть лицо наклонившейся женщины, но Смоль потянула её за руку, заставив идти быстрее. Песнь, мотивом больше похожая на панихиду, а не на добрую частушку, вскоре стихла. Но даже когда дорога увела небольшую процессию вдаль, в ушах всё равно стоял сонм женских голосов, которые едва ли были приятнее вороньего карканья.

      – Полным ходом готовятся к чествованию Нашего Покровителя, – пояснила Смоль, неотрывно глядя вперёд.

      Задрав голову, Джейн скользнула замутнённым безразличием взором по её смугловатому лицу, медовым золотом налившемуся к скулам и подбородку. Резкий контраст острых черт и широкой, волевой нижней челюсти придавал охотнице извечно суровый, но в то же время умудрённый вид.

      Тусклый свет, разрезавший небесную гладь строго по центру, отражался от карих очей, разбавляя земляную темноту радужки всполохами сахарного сиропа, растопленного на огне. Алые трещины раскинулись на зеркалах уставших зениц тончайшей филигранью, скрученной из кровавой канители.

      Джейн равнодушно передёрнула плечами. Окажись она здесь при иных обстоятельствах, ей, бесспорно, было бы интересно узнать и о Покровителе этих мест, и о здешних порядках, однако после жестокой расправы, учинённой человеческими руками, о любопытстве не могло быть и речи. Джейн хмурила брови и жмурила печальные, постаревшие на десятки лет очи, не желая ронять слёзы. Она боялась.