Баня №3 (неудачный приход)
Оглядевшись, он направился туда… куда вы и подумали, конечно, в баню, под порядковым номером три, но не тут-то ему было!
Войдя вовнутрь, он имел разговор с кассиршей. С одной стороны, диалог этот преимущественно шел на собачьем языке, или, как говорится, через губу. Причем так отчетливо оттопыренную, будто посетитель пред ней был вовсе не тот, за кого он себя выдает, а истинный преступник и негодяй, притом еще являющийся злостным рецидивистом.
– Ишь ты, шустрый-то какой, билет ему подавай! – вылупив на Кешу зенки, как на новорожденного только что крокодильчика, заявила ему кассирша, она же главная по остальным помещениям.
От автора
Про бани-«муниципалки» в наших очерках писалось не однажды. В который раз Кеше пришлось лить воду на чужую мельницу, чего ему в этот день очень не хотелось. А банный настрой исчез в момент, и ему стало грустно.
Сплетня
(Впоследствии, при разговоре с мужиками в Народной, про ту баню они, будто сговорившись, отзывались вовсе не ласково, как принято обращаться к такому месту.
Сообщили ему, будто бы ее кто-то выкупил и она теперь частная. Если судить по приему гостей на примере Иннокентия, такое про нее сказать затруднительно. В частных так кассиры себя не ведут.)
Гав-Гав
Явился… малахольный…
В глазах кассирши, выпученных на незнакомца, вопрошающего впустить его хотя бы на час, потолкаться, сквозили полнейшее отвращение, чванство, да что там, нескрываемая ненависть к самой бане, в которой она трудится, включая немногочисленных мужиков, находящихся в эти часы в ее недрах. Где нет прибытку, а значить, и заработку, это всегда так.
В изумлении Палыч, только успевая хлопать ушами, узнал, что, оказывается, он, хрыч этакий, нерасторопный, заявился не вовремя, не в тот час, а здесь принимают по сеансам (о чем, кстати, в интернете ни слова).
То есть ты должен подгадать ко времени, когда тебя соизволят впустить, если вести ты при этом себя будешь хорошо. Сеансы чередуются каждые два часа. Настроение было испорчено. Кеша еще раз покосился на дверь в раздевальню, находящуюся так близко, буквально в шаговой доступности, но далекую от него, как луна на небе, ибо ее хоть и видно, да не достать рукою. Это метафора пришла ему на ум именно тогда, когда он смотрел на вершительницу судеб пришедших в баню посетителей недоумевающим взглядом, а она на него стеклянным. «Чтоб тебя перекосило… Чтоб тебя перекорежило … – говорил ее вид, – потому как, приперевшись, ты мешаешь мне отдыхать, а я так от вас всех устала.»
На навернувшуюся ему на глаза огромную слезу величиной с леденец внимания бабенка не обращала,