– Что ж, спасибо, но я со всем разобралась, – говорит она мне, вытирая руки о салфетку и закинув на правое плечо желтый зонт. – Ладненько, мне пора. Опаздываю.
– Хорошо вам провести время.
Я же говорила. Слышу я голос прошлого Рождества. Как унизительно. Когда ты уже научишься? Всех не спасти, Чарли. Оставь свои альтруистические наклонности для работы, бога ради.
Я выезжаю с обочины, оборачиваясь на женщину, залезающую в машину. И отправляюсь в сторону маяка, в ближайшую деревушку, где надеюсь провести две недели в тишине и уединении.
Мне это нужно даже больше, чем я думал.
Мой друг Нил явно не шутил, говоря, что этот коттедж в Донеголе расположен вдали от цивилизации.
Я еду по дороге, которую указывает мне навигатор. Наверняка он выбрал самый живописный маршрут, но я все равно удивляюсь, в каких краях я оказался.
Это же Донегол, напоминаю я себе. Настоящая глубинка. Я проезжал мимо полей всех оттенков зелени, мимо холмистых дорог – от этих видов у самых циничных людей перехватило бы дыхание. Я уже несколько раз перепроверил, правильно ли еду.
После бесконечно петляющих дорог, видов моря, великолепие которых в ясную погоду трудно представить, заблудшей овцы, из-за которой мне пришлось сделать незапланированную остановку, я проезжаю сквозь небольшую деревушку с домами пастельных оттенков, пабом с соломенной крышей, кафе, магазинчиком с безделушками и причудливой церквушкой с самыми настоящими рождественскими яслями, уместившимися под пушистой елкой.
– Вот и цивилизация, Макс, – говорю я своему компаньону, который был на удивление тих на протяжении всей поездки. Если не считать странной привычки лаять каждый раз, когда мы останавливались на перекрестке. – Ну прямо мечта.
Из деревни мы поворачиваем направо, на грунтовую дорогу, и с каждым километром она становится все уже и ухабистей. Мы проезжаем мимо загона для скота и кустов боярышника, пока в поле зрения не попадает он: дом, который станет нашим пристанищем на ближайшие две недели. Я ненадолго опускаю окна, чтобы проверить, слышно ли отсюда море, которое лежит вдалеке темно-синим покрывалом.
Да, слышно. От этого воспаряет душа.
У домика побеленные стены и скругленные углы, окна с малахитово-зелеными створками, толстая соломенная крыша, которая выглядит, словно плохая стрижка (прямо как у паба ниже по дороге), и ярко-красная дверь, зияющая в центре.
Снаружи припаркован небольшой темно-серый фургончик: полагаю, он принадлежит хозяйке, Марион, которая любезно согласилась встретиться сегодня утром и поведать мне об особенностях коттеджа. Мне сказали, что он принадлежит этой семье уже три поколения. Я немного опаздываю, наверное, из-за того, что хотел помочь незнакомке, но не настолько сильно, чтобы чувствовать себя виноватым. Такое случается. Пара минут – не то, из-за чего стоит переживать.
Я паркуюсь, благодарный за то, что дождь поутих, хотя