– Но все это бессмыслица! – сказал я с оттенком нетерпения. – Все эти старые легенды истрепались. Вы рассказываете историю очень хорошо и так, как если б сами верили в нее: это потому, что вы одарены красноречием. В наше время никто не верит ни в дьяволов, ни в ангелов. Я, например, даже не верю в существование души.
– Я знаю, что вы не верите, – проговорил он мягко. – И ваш скептицизм весьма удобен, потому что он освобождает вас от всякой личной ответственности. Я завидую вам, так как, к сожалению, я принужден верить в душу.
– Принуждены! – повторил я. – Это абсурд: никого нельзя заставить поверить в ту или другую теорию.
Он взглянул на меня с блуждающей улыбкой, которая скорее омрачила, чем осветила его лицо.
– Верно! Совершенно верно! Нет принудительной силы во всей Вселенной. Человек – высшее и независимое творение, хозяин всего, что он обозревает, не признающий другой власти, кроме своего желания. Верно. Я забыл! Но оставим, прошу вас, теологию и психологию и будем говорить о единственном предмете, в котором есть и смысл, и интерес, – то есть о деньгах. Я замечаю, что ваши планы определены: вы хотите напечатать книгу, которая наделает шуму и даст вам известность. Это довольно скромно! Нет ли у вас более широких замыслов? Есть несколько способов, чтоб заставить о себе говорить. Могу я вам их перечислить?
Я засмеялся.
– Если хотите!
– Хорошо. Во-первых, я посоветую вам поместить о себе статью в газетах. Пресса должна знать, что вы чрезвычайно богатый человек. Существуют агенты, занимающиеся написанием таких статей; я полагаю, они это сделают довольно хорошо за десять или двадцать гиней.
Я раскрыл глаза.
– Разве это так делается?
– Как же иначе это может делаться, мой друг? – спросил он несколько нетерпеливо. – Неужели вы думаете, что-нибудь на свете делается без денег? Разве несчастные, выбивающиеся из сил журналисты вам братья или близкие друзья, чтоб обратить на вас внимание публики, не взяв что-нибудь за труды? Если же вы не заплатите, они с радостью обольют вас грязью совершенно бесплатно, обещаю вам! Я знаю одного «литературного агента», весьма почтенного господина, который за сто гиней заставит прессу работать так, что через несколько недель публике станет казаться, будто Джеффри Темпест, миллионер – единственный человек, о котором стоит говорить, и пожать ему руку есть честь, которую превосходит разве что встреча с королевской семьей.
– Договоритесь с ним! – сказал я весело. – Заплатите ему двести гиней. Тогда весь свет услышит обо мне.
– Когда о вас основательно прокричат в газетах, – продолжал Риманец, – следующим шагом будет вступление в так называемое «чопорное» общество. Это делается