Пока оно смотрело с любопытством. Мия заинтересовала его, и оно не причиняло ей вреда. Пока не причиняло.
– Когда южане осадили Ангеат, то Тристан Кейдн вышел к ним с флейтой, – негромко произнес Оливер тоном преподавателя за кафедрой. – И ее музыка заставила солдат короля Якоба пойти с ним в горы и броситься в пропасть. Они дергались, как марионетки в руках у кукольника, пытались кричать и взывать о помощи и милосердии, но с их губ срывался только стон. А потом и сами они сорвались в пропасть. Так говорит легенда. Хотя это только легенда, не больше. Но иногда музыка действительно творит чудеса, как сегодня.
В купе было тепло, но Мие казалось, что окно распахнулось, и в купе со свирепым ревом хлынула метель, заливая все волнами снега. Может, она до сих пор больна, и все это – смерть родителей, дорога на север, музыка, которая путает разум, – пришло к ней в лихорадочных видениях? Оливер ободряюще улыбнулся: маску сдвинули и тотчас же вернули на место.
– Отдыхайте, Мия, попробуйте вздремнуть. Я пойду к проводнику.
II
– Ну вот, Тьерри, это явно твое дело.
Терри склонился над телом девушки, лежащей на снегу в проулке, и мельком подумал, что только коронер Дюбуа называет его по имени на южный манер. Сняв кепи, Дюбуа почесал лысину и сказал:
– Умерла между полуночью и двумя часами. Ее сюда принесли и бросили. Место, сам видишь, какое, тут не скоро найдут. Полностью обескровлена. И виргинальное состояние, – коронер поднял заштопанную темную юбку убитой, – в наличии. Все, как с прошлыми жертвами.
Девушка смотрела на Терри мертвыми глазами вареной рыбины. Покойница была явной южанкой: оливково-смуглая кожа сейчас казалась грязной, толстые темные косы рассыпались тонкими змеиными телами. Мутный взгляд словно задавал вопрос в пустоту: «Почему это все случилось? Почему со мной?»
Ночью шел снег – замел все следы, теперь не поймешь, кто нес тело, сколько их было. Терри обернулся: проулок выходил на Горшечную улицу, почти расселенную окраину столицы. Дома таращились заколоченными окнами и забитыми дверями, дымок не поднимался над трубами – немногочисленные оставшиеся обитатели еще спали и не растапливали печей. Горшечную заносило снегом, словно забытую могилу.
Терри ощутил леденящую тревогу – кто-то смотрел на него из глубин холодного темного утра. Кто-то вновь и вновь задавал вопрос, на который Терри искал ответ, но никак не мог найти.
Дело обескровленных девушек было самым настоящим висяком. За два года в столице убили троих, и девицы были из тех, кого не станут искать родные или друзья. Одна – сирота, разносчица пирогов. Пропала прямо с улицы вместе с товаром; потом Дюбуа с привычным для профессии мрачным юмором предположил, что преступник и выпил, и закусил. Вторая была белошвейкой, ее похитили прямо из крошечной подвальной мастерской