Эти чудные дни
И святые желания эти,
Объясненья в любви.
Всё ушло.
Логично и понятно
Завершается наш длинный путь.
Что ушло – не возвратишь обратно!
Но, пока живёшь, не позабудь.
Прости
Я в суете забыл про мать.
Прости, родная, мне так плохо.
Я не могу тебя обнять,
Сегодня буду поминать
И вспоминать под свет сполоха.
Жара накрыла нашу жизнь.
Дожди и грозы вперемешку.
И всё мешает завершить
Работы, будто бы в насмешку.
Отец
Отец мой был героем,
Прошедшим две войны.
Хотя и жил в «застое»,
В том нет его вины!
Он умудрялся сделать
Из барахла прибор.
Цветное телевиденье
Ходил смотреть весь двор.
Когда был на парадах —
Сверкали ордена.
И в собственных нарядах —
Красавица-жена.
Старая тетрадь
Оттепель и снег, опять простуда.
Захандрил, работать перестал.
В ящике серванта, где посуда,
Старую тетрадку разыскал.
Время обесцветило чернила,
Но знакомый почерк не подвёл.
Мама со страниц заговорила.
В прошлое рассказ её привёл.
Коридором к классу, крик: «Девчонка!»
Молодая мама входит в класс.
Все встают, здороваются звонко,
Незаметно свет дневной угас.
Проходило незаметно время,
Труд от личной жизни отвлекал.
Мать и братья – радостное бремя!
Укрепляли жизненный накал.
Незабываемое
Когда за окнами в саду бушует вьюга,
И поздний час, и в комнате темно,
И щёлкают дрова, и печка льёт тепло,
Как оттепель, нагрянувшая с юга,
Или когда далёк рассвет,
А через окна лунный свет,
Как призрак, бродит пред очами,
Когда уже родные спят
И тишины свершён обряд,
Я грежу этими ночами!
Вот дверь скрипит,
И бабушка идёт.
Комод открыт:
Она бельё берёт.
И пол слегка дрожит.
И деревянных стен священный запах.
И кот, пробравшийся сюда на мягких лапах.
А время всё летит.
Вот бабушка опять. Мой хохот звонкий:
Меня катает кока[1] на закорках.
Вот лампы свет, его я ждал, как ласку.
И бабушка рассказывала сказку.
Когда же в комнате я засыпал один,
Как часто бой часов меня будил.
Тогда я прятался порой под одеяло.
Мельчайший шорох чутко ощущал,
Я фантазировал и сказками стращал
Себя. В ночи мечтал немало.
Я был и принцем, и в каких-то странах
Врагов несметные войска разбил.
Вино из кубков драгоценных пил,
В сраженьях не заботился о ранах.
И, видно, Бог меня хранил…
Я улетал