Выходило, что мои письменные обещания самым невероятным образом воплотились в реальность. Кто-то, по странному совпадению, осуществил эти дурацкие угрозы. Вот уж, как говорится, накаркал так накаркал!
Необходимо срочно поднимать шум. Ничего другого в голову пока не приходило. Едва ли это банальная попытка ограбления и последующего убийства, ведь всё произошло именно в еврейском культурном центре, а не в какой-то другой общественной организации. Кого-кого, а завистников и прямых недоброжелателей у нас пруд пруди.
Рука потянулась к телефону, чтобы звонить в милицию, но я неожиданно решил немного повременить. Наверное, в подобной ситуации человек должен паниковать и метаться из угла в угол, но мной, как ни странно, овладело ледяное спокойствие. Такого за собой я ещё ни разу не замечал. Правда, и в подобной ситуации раньше никогда не оказывался. Позвонить можно и через пять минут, а пока необходимо собраться с мыслями, продумать дальнейшие действия, ведь после моего звонка сразу наедет куча следователей и экспертов, начнётся переполох, и времени уже не останется, а я отныне вынужден буду представлять пострадавшую сторону. Больше некому.
Все наши дрязги с Мариком выглядели теперь мелкими и несущественными. Правых и виноватых больше не было, вернее, оставался один виноватый – я, но это вовсе не должно стать предметом обсуждения для кого-то из посторонних. Между собой нам можно ссориться сколько угодно, но зачем сор из избы выносить? Важно сейчас действовать так, чтобы следствие, которое непременно начнёт раскручиваться по следам убийства, не уклонялось только в уголовное русло. Тут наверняка есть что-то кроме уголовщины. Всем наверняка будет выгодно списать это на банальное убийство и неудавшийся грабёж, но причина-то наверняка совсем иная. (Это во мне заговорил функционер еврейского движения, не имеющий право оставлять без последствий любое проявление антисемитизма… Ох уж этот неистребимая бюрократическая подозрительность даже в такие трагические минуты!).
Но где же секретарша Лена? Куда она делась? А ведь она должна была быть в это время в офисе. Внутри у меня всё похолодело от нехороших предчувствий. Заранее готовый к худшему, я заглянул на кухню и в туалет, но там никого не оказалось. Хорошо, если она куда-то вышла до появления убийц Файнберга. На почту, например, или в магазин…
Я снова вернулся в комнату и остановился у стола. Хоть я человек и не сентиментальный, а скорее циничный и ехидный, но меня почему-то потянуло в патетику:
– Прости меня, Марик! Ещё час назад я желал тебе всяческих пакостей и готов был разорвать тебя на куски. Всё это было, поверь, мышиной вознёй и жалким воплем оскорблённого