К читателю
Поэртизаны, ушедшие в дремучие райские кущи, выходят по ночам и бьют ангельские рати Изящного Воинства своими корявыми стишатами, и, казалось бы, что Ангелам до этих слабых, доморощенных рифм?
Но ведь важен не эффект, не горы трупов, покрытых обугленными перьями, а сам факт существования сопротивления.
Поэртизаны в старых черных бушлатах и свитерах-водолазках, с папиросами в зубах и спичечными коробками в карманах – мы бессмысленны. Мы не нужны карликовому миру современной русской поэзии.
Но мы есть, и что теперь с этим поделать?
В поход
Вороны реяли над темными крестами.
Ты лоб перекрестя двумя перстами,
Толкнул коня в бока. Он дернул гривой
И пошагал вперед неторопливо.
Смотрели бабы, молча, опустело.
Проплыл собор стеною ярко-белой.
Там на крыльце стояли неживые
Властители распавшейся России.
И все, что с ней теперь должно случиться —
На острие копья в твоей деснице.
Двумерный сонет
Что удивительного в том,
Как наши жизни не совпали?
Ведь Богу не важны детали,
Он их оставил на потом.
И в темной студии небес
Затерян слабый наш набросок
Среди холстов, листов и досок
И недоделанных чудес.
Но удивительное в том,
Что мы дышали полным ртом,
Хоть воздуха нам было мало.
Двумерность нам не помешала,
Когда двумерны мы вдвоем.
Что ж удивительного в том?
Офицеры и поэты
Офицеры и поэты —
Окровавлены манжеты,
Рифмы, острые как шпаги,
Кони – резвы, девы – наги.
В восемнадцатом столетьи,
Злы, чисты, пьяны как дети.
В продырявленном камзоле
Сердце просится на волю.
Ничего, что ваши букли
Кровью алою набухли,
Если в кружеве сраженья
Слышишь сталь стихосложенья.
Коридоры
Мы живем в коридорах
Здесь десятки дверей
И за каждой молчат
Стаи жадных зверей.
И войти мы боимся
И боимся уснуть.
Утешаясь одним —
Как прям этот путь.
Не шагнуть вправо-влево,
Никуда не свернуть.
Нам не надо любви —
Только хлеба чуть-чуть.
И на каждую дверь
Покрепче запор.
И тогда мы полюбим
Наш коридор.
Пехотный батальон
Приник к земле пехотный батальон.
Он завтра станет кормом для ворон.
Он ждет сигнала гибельной атаки
В предутреннем холодном полумраке.
Земля передовой уже мертва.
И серая мертва на ней трава.
И небо серое провисло над окопом,
Чтоб легче нам попасть на небо скопом.
Два голых человека
Лежат два голых человека.
Под ними – смятая постель.
Мужчина курит сигарету.
На улице метет метель.
А женщина лежит спокойно,
Лежит и терпеливо ждет,
Когда печаль его растает
И снова он в нее войдет.
Лежат два голых человека
Лет сорока. И не спешат.
Вопрос моральности поступков
Они, конечно же, решат.
Решат они легко и просто —
Поскольку за окном метель
Поскольку дом их – это остров,
То выход – все-таки – постель.
Не спи
Не спи. Не спи. Сегодня ночью
Во тьме рождаются стихи.
И с неба падают как клочья
Холодной белой чепухи.
И покрывают землю, крыши,
Бульвары, парки и мосты.
Их шороха никто не слышит.
Одна лишь ты.
Сонет о луне
Читай меня. А что нам остается?
Меж нами