Отпуск он провёл дома, даже на рыбалку не съездил. Вместо этого рылся в газетных объявлениях, искал работу по Интернету, обивал пороги различных организаций, но так ничего и не подыскал. То нужны специалисты со знанием иностранных языков, коих он не знал. То наоборот, предлагали работу, на которую Пётр Егорыч и издали смотреть бы не стал, просто унизительную, по его мнению, предлагали ему работу.
Сидел он в своей кухне на табуретке между столом и холодильником и горевал. Уже в который раз после ухода жены.
Эх, безнадёга кромешная, – думал он. – Выпью-ка я ещё. Всё-таки праздник. Опять забыл какой! Ах, да! «День прекрасной жизни». Авось вернётся моя ненаглядная, куда она денется, – как-то вдруг оживился Пётр Егорыч, даже повеселел. – Не в деньгах счастье, – окончательно решил он.– Пусть Василий по своей необъятной квартире на лыжах да на самокате катается, а мне и здесь хорошо. В тесноте, да не в обиде, – вдруг вместо дум о деньгах полезли в голову одна за другой радужные пословицы. – За прекрасную жизнь! – поздравил себя Пётр Егорыч и тут услышал звонок телефона. Это звонила его жена. Говорила, что ужасно соскучилась и завтра вернётся домой. – Вот это праздник так праздник! – чуть не закричал Пётр Егорыч. – Самый настоящий «День прекрасной жизни!».
НУ И НУ!
Зима была в самом разгаре, на улице всё запорошило снегом. В квартире у гражданки Сусликовой хоть снега и не было, но холод был, как на улице. Закутавшись в тулуп, она сидела перед телевизором и смотрела какой-то фильм. В сюжет фильма она даже и не пыталась вникнуть, просто сидела в оцепенении, боялась тронуться с места, чтобы не растерять тепло. На ногах у неё были валенки, а на голове меховая шапка-ушанка.
Сидела Сусликова перед телевизором, да вдруг почувствовала, что-то странное с ней творится. Почудилось ей, что тумба, на которой стоял телевизор, стала рывками надвигаться на неё.
«Ну и ну!» – испугалась Сусликова.– «Неужели от холода мозги начали давать сбой?» – подумала она, и в испуге закрутила головой. Хоть и не хотелось ей двигаться, она всё же встала, отыскала тёплую шерстяную шаль, обвязала ею голову поверх шапки-ушанки; опять уселась перед телевизором. Движение тумбы прекратилось. Сусликова смотрела на экран, силясь понять, о чём фильм. Но не тут-то было; тумба вздрогнула, её колёсики, преодолев сопротивление пола, плавно покатили телевизор прямо по направлению к Сусликовой. Сусликова опять помотала головой, тумба остановилась. «Ну и ну!» в растерянности пробормотала Сусликова, опять выкарабкалась из кресла, пошла посмотреть, что же всё-таки происходит. Подошла к тумбе, которая была уже довольно далеко от стены, заглянула за неё, и тут увидела палку, торчащую из стены. Палка залезла к ней в комнату с улицы как раз через ту щель в стене, которую она накануне заткнула тряпкой, чтобы не очень дуло. «Откуда взялась эта палка?» подумала Сусликова,