Как он там живет без меня, один? Я не представляю. Кто-то стирает ему, кто-то кормит. Чем? Как он ест, кто проследит? Периодами, меня охватывает паника, как мой сын оказался один, в Англии, без меня? Однажды я заикнулась Семену: может, мне в Англию поехать? На что последовал довольно естественный вопрос: а ты хотела бы, чтобы в этом возрасте с тобой жили мама и папа?
Я заткнулась. Формально Сема был прав. Но мне до сих пор кажется, как же Ванечка там беззащитен! И эта метиска, или как там их зовут? Связался. Не с англичанкой из хорошей семьи. С креолкой!..
Ладно, хватит, поехали домой.
Я выехала на нашу гравийку, проехала вдоль берега, не повстречав коров, и зарулила в открытые, к удивлению, ворота.
Возле подъезда стоял незнакомый джип, белого цвета, с какой-то аляповатой аэрографией. Я заехала в гараж. Пока парковала машину, доставала вещи и поднималась в дом, джип во дворе исчез, и ворота как раз закрывал наш садовник.
– Николай! – крикнула я в открытое окно. – Кто это был?
– Ольга Борисовна, сейчас расскажу, зайду в дом только.
Я стояла в холле, ждала Николая. Вскоре открылась входная дверь, вошел Николай.
– Ну, кто был? – спросила я.
– Видите ли, Ольга Борисовна, Семен Арсеньевич заезжал на минуту, какие-то документы забыл, ну, и на чужой машине.
– Понятно, – рассеяно произнесла я и пошла к себе.
Мне показалось, что в холле присутствует запах чужих духов, еле уловимый цветочный аромат. Да и Николай что-то сконфужен был, будто врал. А! Ну их! Голова разболелась.
Я поднялась в комнату, по пути прихватив бежавших за мной котов. Они с удовольствием проскользнули в открытую дверь и прыгнули в кровать. Я переоделась в легкий халатик и легла в постель. Коты забрались мне на грудь, на живот. Я начала их гладить, вроде и урчала вместе с ними, и вскоре голова стала проходить. Я заснула.
Мне снились горы, Альпы, где мы с Семеном катались года четыре назад, ежевечерне ходили в гостиничный бар, выпивали немного вина, шутили, хохотали, прикалывались друг над другом, окружающими. Потом уходили к себе в номер, обнимались, целовались, любили, опять смеялись и были счастливы. Во сне моем горы были светлыми, в облаках, на фоне синейшего неба, Семен стоял на фоне гор и улыбался мне широко и открыто. Потом налетела угрюмая туча и скрыла фигуру Семена.
Я вроде бы проснулась, но лежала с закрытыми глазами, и думала о муже. Какой же он был непонятный! Как он мог спать со мной и с другими шлюхами, постоянно извиняясь, что его бес попутал, когда я об изменах узнавала. Как я могла его прощать, столько лет? Прощала, оправдывала, ради сохранения семьи… Ради Ванечки. Напрасно? Нет! Уверена, что сын, обделенный отцовской любовью, с радостью получал мою любовь, вчетверо, впятеро сильнее, чем обычная материнская. А может, это так у всех матерей? Не знаю. Инстинкт моей материнской любви выше общечеловеческого понимания.
Я открыла глаза. Кошаки лежали с обеих сторон