До нотариуса от вокзала мы добрались всего лишь за полтора часа. Нотариальная контора располагалась на первом этаже жилого дома. За столом сидела представительная дама и что-то двумя пальцами вбивала в компьютер. Она предложила нам сесть на кожаный диван, стоявший у стены. Взяла все документы, задала пару вопросов и выставила нас с Павлом за дверь. Типа, меня, как сестру, это не касается (я не прямая наследница), а Павел вообще посторонний человек. Через некоторое время отчим вышел оттуда и сел рядом с нами на стульях в комнатке, предназначенной для ожидающих очереди посетителей.
– Лиза, послушай, – сказал он мне печально и с какой-то безнадежностью в голосе. – Ты для меня всегда была, как родная дочь. А маму твою я очень любил. Да, так получилось, что мы разошлись, но это были наши с мамой разборки, я думал, вы с Лешей поймете, когда повзрослеете… да что сейчас об этом говорить. Я про квартиру тебе разъяснить хочу…
Он еще долго и очень путанно объяснял, что, хотя я жила в этой квартире, а он никогда в ней не жил (когда они с мамой развелись, большую квартиру в центре разменяли с доплатой на две поменьше на окраинах: небольшая трехкомнатная – маме со мной и Лешкой, а двухкомнатная со смежными комнатами – отчиму), но получить я ее не могу. Такой закон. Наследники первой очереди – супруги, дети, родители. Жены у Лешки не было, детей тоже. А отец – вот, в наличии. И он хотел бы, чтобы я вернулась в Россию, что у меня еще ведь могут быть дети (при этом Леонид Михайлович строго и изучающе посмотрел на Павла, а тот почему-то отвел глаза), что одной жить на чужбине очень плохо, надо как-то ближе всем быть… Вон, Лешка один жил и что теперь получилось? У них с Калерией Петровной детей нет, а они не молодеют уже… А свои люди – это свои люди, надо вместе быть…
Короче, из его бесконечного монолога я поняла, что дата оформления наследства назначена на конец августа (полгода со дня смерти), а пока я могу жить в маминой квартире. Мне кажется, что Леонид Михайлович до сих пор винит себя в смерти мамы. Он считает, что разбил ей сердце. Это ведь из-за его Калерии Петровны они разошлись тогда. Мама не простила ему измену. А потом стала болеть то одним, то другим. Она и до того крепким здоровьем не отличалась, а тут как-то быстро совсем угасла и через несколько лет умерла. Конечно, он очень трепетно относится к своей Калерии, да и она к нему тоже. Видно же, что они, в общем, счастливая пара. Но внуков им явно не хватает. И, похоже, Леонид Михайлович надеется, что за эти полгода объявится какой-нибудь незаконнорожденный Лешкин отпрыск.
16 марта. Четверг. Сижу на кровати в маминой квартире. Прокручиваю в