Принцип растопки бани не так уж прост, как кажется. Особенно, если это обычная русская баня по-черному. Родись Валентин на полвека позже, он бы построил что-то другое. Может быть, модное со светлой парилкой или большими окнами, может быть даже с несколькими комнатами. Но однозначно с более высоким потолком и большой дверью, чтобы не приходилось постоянно пригибаться.
– Это курятник! – так молодой Валя объяснял вторую постройку председателю кооператива.
– Валь, если это баня, то ее нужно убрать. Не положено.
– Да какая же это баня! Посмотри, разве на этих полках можно париться – это же насест для кур.
Глупый, старый закон, который отменили так же, как приняли, посадил Валентина на эти «насесты» париться, ругать председателя (Царство ему небесное!) и смотреть в маленькое окошко-иллюминатор в стене на свой участок, дом, жену и собственную жизнь.
Чтобы разжечь печку нужно создать среду для легкого распространения огня. Нельзя использовать горючие жидкости, потому что от них вся парилка провоняет. Нужно сконструировать горку – внизу бумага, на бумагу щепочки: от маленьких до более крупных. Когда схватятся щепки толщиной в палец, огонь уже не погаснет, можно начинать подкладывать дрова.
Ежедневные газеты, которые сперва шли на оборачивание банок и упаковку очень нужных фарфоровых сервизов, которые никак не примут в наследство неблагодарные современные дети, прекрасно подходили для этой горки. Когда газет не было, жгли подписные журналы, совсем редко книги. Но, если книги и шли в печь, то сначала оценивались интересны ли они будущему поколению, или их ждет участь многострадальных сервизов.
Валентин вообще часто задавался вопросами будущего – что достанется потомкам. Но после рюмки-другой домашнего крепкого вина был горазд только на радикальные и крепкие суждения: «Ничего им не надо, детям этим. Ни твои, Таня, сервизы. Ни наш дом. Ни-че-го! Так и помрем среди этого барахла!»
Последние пару лет барахлом признаётся почти всё, что долго не использовалось. А от всего барахла Валентин категорически избавляется. И если книги в этой войне горят первыми, то на сервизы все никак рука не поднимается.
Лучше всего горит мелованная бумага. Ни эти дурацкие цветные глянцевые журналы со следами красивой жизни с другой стороны планеты, ни Бурда с выкройками, которые на почте маниакально выписывают все женщины. Они все тлеют, как надежды и мечты. Тлеющая полоса пробегает по страницам, превращая их в серое бархатное покрывало. Нет в них искры!
Отлично горят газеты, а еще лучше толстые журналы с литературными опусами. Валентин выписывает их, как все, уже с десяток лет. После какой-то громкой публикации подписка на журнал появилась сразу у всей улицы. Шум утих, а подписку никто не отменял. Лопни, но держи фасон.
Валентин