Под всем этим я – человек. Элеонора Бостан

все мы вспоминаем. Но если хочешь, я расскажу. А если ты не начнешь вспоминать, вызовем доктора.

      – И инженера, – добавил вернувшийся за ними Тимур, – не хочу, чтобы и мне вот так память отшибло, нам ведь всем лезть в эту чертову штуковину.

      – Зачем? – она чувствовала, как силы снова покидают ее, и на этот раз не только физические. – И зачем посреди улицы это?

      – Потому что мы умираем, – ответил Саша, продолжая вести ее по залитой огнями улице, – если не пройти ретрансляцию сразу же как почувствуешь боль в теле, оно начнет распадаться.

      – И давно? – в голове кружились тысячи вопросов, но озвучить она смогла только один. – Когда это началось? Я помню прошлое, отрывками, но помню, такого не было.

      – Сколько тебе лет? – задал он встречный вопрос. – Ты помнишь свой возраст?

      – Ну конечно. Мне 27.

      – 400 лет, Ки. – И снова его голос не дрогнул. – Ты живешь уже 400 лет. 378 из них ты ретранслируешься.

      Мир снова поплыл и закружился, только на этот раз временная пушка была ни при чем. Просто она потеряла сознание.

      ***

      Очнулась она в вагоне метро, пустом и залитом холодным белым светом ламп под потолком. Она лежала на сиденье, голова на коленях Саши, Тимур сидел напротив, уставившись в никуда. Она подняла руку – это далось с трудом, слабость вернулась и, похоже, даже усилилась – и потерла глаза.

      – С добрым утром, принцесса, – недовольно проворчал Тимур, выглядел он как-то не так, она не могла понять, что именно изменилось, но он был другим. Каким-то уставшим или больным. – Мы тут не на прогулке, а еще тебя тащить, тоже мне, госпожа. Может, мне тоже грохнуться в обморок.

      – Хватит, – оборвал его Саша. – С ней что-то не так.

      – Со всеми нами что-то не так, – пробурчал Тимур и снова уставился на свои тапочки, мокрые и грязные.