Набираю обороты, вонзаясь в нее поглубже. Поза удобная, оба на боку лежим. Кайфуем… Я могу долго так её мочалить, но решаю сменить позицию.
Закинуть ее ноги длиннющие себе на плечи хочу, а потом на очочки кончить. Только вот они лежат на тумбе не при делах.
Раздвигаю теплые девичьи бедра и ложусь на горячую красавицу сверху. Всё происходит в абсолютной темноте, потому что свет я потушил перед тем, как к ней прилечь.
– Лёшик, ах, – тянется ко мне с поцелуем.
– Проснулась, – целую ее в губки, но недолго. Потом становлюсь на колени и кладу ее лодыжки себе на плечи. Кайфок! Очень глубоко проникаю.
– Я не спала, – врет бесстыже.
– Ждала, когда я к тебе присовокуплюсь?
– А это нормально, что мы во время секса беседуем?
– Училки вообще любят поболтать.
– И много у тебя было… училок? – интересуется ревниво.
– Ты – первая, – целую её в лоб, успокаивая.
– Откуда тогда…
– А ну-ка цыц! – вонзаюсь в нее до упора, чтобы наказать за то, что развела в постели болтовню.
Танюшка ахает громко и сжимает мою шею икрами. Да так сильно, что она аж хрустнула.
– Задушишь же, – сбрасываю с плеч ее ноги.
– А ты меня снова до потери сознания укатаешь?
– Во время потери сознания не храпят.
– Я не храпела! – выдыхает возмущенно.
– Еще одно слово – и твои трусики окажутся в твоем прекрасном ротике. Или мои.
Моя угроза возымела действие, Рыбкина замолчала. Ни один нормальный человек не захочет, чтобы ему заткнули рот грязными труселями уличного бродяги.
– Стонать можно, – разрешаю на всякий случай.
– Спасибо, обойдусь, – отвечает обиженно.
Кажется, теперь я понимаю, почему Пашка от нее сбежал – не выдержал трепотни во время траха.
– Чего надулась?
– А вы как думаете? Взяли меня силой, рот закрываете.
– Силой?! – я аж приостановился от такой заявочки. – Кто лежал голый, весь влажный и на всё готовый?
– Это ваши личные фантазии. Настаиваю, что это был обморок.
– Ладно, закончим побазарим, – шлепаю Таньку по попке, и она возмущенно сопит.
Проще меня обвинить в изнасиловании, чем признаться в том, что сама жаждет секса. Пока я чинил Андрэ, несколько раз слышал стон и, повернувшись к «обморочной», видел, как она ладошку между ног сжимает.
Никак не хочет признаваться себе в том, что хочет меня. Бомжа, мента или просто симпотного мужика – да какая нахрен разница, если природа требует свое!
Кладу ладони на грудочки с каменными сосками и вбиваюсь в Танечку. Мягенькая такая внутри. Податливая брехунья. Если я ее насилую, тогда она выбрала вариант расслабиться и получать удовольствие.
– Ох…! Ещё! Еще, пожалуйста… – просит эта кошка, раззадоривая меня.
– Сама напросилась!
Бешено работаю бедрами, аж взмок