Утром приходят в класс… Все полки сбиты со стен и разбиты, на столах и стульях сначала слой краски, потом слой клея, потом опять краски, а на учительском столе одиноко лежит одна коробочка с наушниками и микрофоном, поблескивая красивой металлической отделкой на черном фоне. Остальное украдено, все, включая магнитофон, наушники и любовно расставленные по всем углам Наташей ручки, карандаши, фломастеры и прочие канцтовары. Работали с утра до ночи, отдраивали нестираемую краску с клеем, стерли руки в кровь. «Это не против вас, сказал невозмутимый завуч из местных, это против белых людей на острове».
По дороге домой слегка обратили внимание на парней лет пятнадцати, которые стояли кучкой, молчали и курили, и капюшоны их курток были надвинуты низко на глаза и прямые орлиные носы. Открыли дверь, а в дом кто-то залезал. Украли яблоки со стола на кухне вместе с вазочкой, при этом явно хотели показать, что побывали в доме. Вот такое рондо с оригинальными повторами получается.
Класс привели в порядок, начался сентябрь, а с ним и учительские будни моей подруги. Она выбирала самые интересные темы, уроки вела изобретательно и артистично, держалась молодцом и оптимисткой. Я плохо представляю себе, как бы я вела себя в ситуации, когда перед учительницей сидит молчаливый класс подростков в капюшонах, надвинутых на глаза, и не реагирует, вообще не реагирует никак. Но надо знать Наташу. Я прямо вижу, как она бодренько носится по классу со своей нестираемой улыбочкой и энергично вдалбливает краснокожим старшеклассникам структуру английского эссе. Слышу, как она задает вопросы, и сама же на них зажигательно отвечает, потому что индейцы… молчат. Просто всегда молчат, а она отвечает весело и интригующе. Вскоре оказалось, что английский они прекрасно все знают, надо только доводить до ума грамотность.
– Это такая культура, говорила она мне по телефону, это сфинксы.
– И что на лицах никаких эмоций?
– Никаких! В их культуре это непринято.
– А что они делают на переменке? – спрашивала я.
– Ничего. Стоят группами и курят. Молча.
Вскоре Дима получил при школе небольшую работу как мастер на все руки. Когда они возвращались домой, то первые дни «музыка» была все та же: В.-А. Моцарт «Турецкое рондо»… вернее Индейское рондо: все повторялось. Заходили в свою островную трехкомнатную резиденцию после работы и видели, что кто-то залезал, при этом явно хотели показать, что побывали в доме. Но прошло недели две, и все это прекратилось, а завуч объяснил, что это не протест против белого человека в целом, а против предыдущего учителя, место которого заняла Наташа.
В школе она бодрилась, но даже на ее стальные нервы стало действовать молчание «ягнят», и я получила нервный имейл «Срочно высылай пианино!» Это был