– А глаза-то, взгляни! Горят точно угли! – ахнул Том.
Зрение у трактирщика было похуже, чем у Тома, к тому же от страха у него поджилки дрожали.
– Эй, сэр! – окликнул гостя Тони Тэрнбелл, похолодев: он различил в темноте пылающий взгляд кроваво-красных глаз. – Добрым людям давно пора быть в постели и крепко спать!
– Крепко, как ваш причетник! – язвительно ответил постоялец.
– Пошли отсюда! – шепнул трактирщик конюху, дернув его за рукав.
Они вбежали в дом и заперли дверь.
– Надо было его пристрелить. – Трактирщик со стоном привалился к стене. – Не буду я ложиться, Том. Посиди со мной. Пойдем-ка в оружейную. Ни один подонок не утащит труп у меня со двора, пока я в силах спустить курок.
Оружейной в «Святом Георгии» служила небольшая комнатка футов двенадцати в длину и ширину. Окно ее выходило на конный двор, и из него можно было охватить взглядом весь каретный сарай. Через узкое боковое окно была хорошо видна задняя дверь гостиницы, выходившая во двор.
Тони Тэрнбелл выбрал мушкетон – самое грозное оружие в доме – и зарядил его целой горстью пистолетных пуль.
Он накинул длинное пальто, какое надевал обычно по ночам, когда ходил на озеро пострелять диких уток. Том тоже экипировался как следует. Они сели у раскрытого окна, глядя во двор, залитый ярким светом луны.
Трактирщик положил мушкетон на колени. Оба не отрываясь всматривались в самые темные уголки двора. Дверь каретного сарая была заперта, и друзья чувствовали себя более или менее спокойно.
Так прошел час, другой.
Часы пробили один раз. Тени немного сместились, однако луна по-прежнему заливала каретный сарай и конюшню, где стояла лошадь незнакомца.
Тэрнбеллу послышались шаги на черной лестнице. Том выглянул в боковое окно на заднюю дверь; от напряжения у него заслезились глаза. Энтони Тэрнбелл, затаив дыхание, прислушался у двери.
Тревога оказалась ложной.
Тэрнбелл вернулся к окну, выходящему во двор.
– Эй! Гляди-ка!
Из тенистого левого угла двора появилась рослая фигура незваного гостя в коротком плаще и ботфортах. Он распахнул дверь конюшни и вывел могучего черного коня. Провел его через двор к старому каретному сараю и, опустив поводья, оставил стоять у дверей, а сам направился к воротам и распахнул их ударом каблука. Створки задрожали сверху донизу. Незнакомец подошел к коню. При его приближении запертая дверь, за которой лежал мертвый причетник, отворилась сама собой. Он вернулся с трупом в руках, перекинул его через спину лошади и вскочил в седло.
– Огонь! – заорал Том.
Раздался ужасающий грохот. В густом плюще вспорхнули тысячи воробьев. Яростно залаял сторожевой пес. В воздухе стоял звон и свист. Мушкетон разорвался на куски до самого приклада. Отдача швырнула