– Разрешите вами восхищаться!
Она сначала изумилась – мол, а это что еще за фрукт, так и читалось в Ее прекрасных глазах, – а затем с любопытством спросила:
– Если я не разрешу, вы же все равно будете это делать?
– Буду, – ответил я со свойственной мне прямотой. – Не стану от вас скрывать: в Древнем Риме меня бы называли Принципиальным. С большой буквы, как у них это было принято. Так бы и говорили: «Вон по той стороне улицы, вдоль Колизея идет Нестор Принципиальный!» Колизей, естественно, в ту пору еще целый.
– Плачу откровенностью за откровенность: мне нравятся люди принципиальные, – ответила Божественная с самым наисерьезнейшим видом. – Но римляне римлянами, этих-то всегда тянуло на пафос. Их императоры, консулы и прочие трибуны будто эскадренные миноносцы: Неподкупный, Непреклонный, Стремительный, – перечислила Она, обнаружив знакомство с античной историей, морским делом и заодно чувство юмора. – Вот и вы Принципиальный. Но это было в вашем далеком древнеримском прошлом. А как вас величают сейчас? Ваши буднично мыслящие современники?
– Нестор Северов, – представился я. – А современники из нашего института говорят так: «Вон идет Нестор Северов – без пяти минут известный ученый».
– Так вот вы какой! Нестор Северов! – сказала Она с приветливой улыбкой.
Выходит, и эта дива уже наслышана о моей персоне – я воспринял данную информацию как само собой разумеющуюся. Моя известность выплеснулась за стены института и теперь растекается по всему городу и даже достигла городской танцплощадки. Рано или поздно это должно было состояться как историческая неизбежность.
– Да, я действительно такой, – признался я честно, не обманывать же Ее с первых минут нашей встречи. И вообще, я не люблю ложь.
– А я просто Полина, – вздохнула Она. – А еще проще – Лина. Для своих.
– Я вам признателен за то, что вы меня ввели в круг доверенных лиц. Я, в свою очередь, отплачу той же монетой. Сестерцией или драхмой, это уж на ваш вкус. Словом, я человек прямой, не люблю ходить вокруг да около и потому скажу откровенно: мне хочется вам рассказать о бронзовом горшке, найденном при раскопках под деревней Ольговкой. Он, по-моему, наводит на весьма любопытные мысли. Уверен: вы будете заинтригованы.
– Чувак, ты не туда попал. Здесь не кухня. Хиляй со своим горшком куда-нибудь подальше! – услышал я грубый мужской голос.
Только теперь я заметил ее свиту – троих рослых ухоженных парней, в черных и красных рубахах с поднятыми воротниками, в узких брюках и остроносых мокасинах. У каждого волосы аккуратно причесаны и разделены пробором.
– Эдик, не груби! – прикрикнула Лина на одного из своих кавалеров. – Представь, мне тоже интересно: на какие именно мысли наводит старый бронзовый горшок?
Тут