Однажды ночью пошёл дождь. После этого несколько дней море было грязное, купаться было невозможно. Мы ездили по окрестностям, гуляли в лесу.
И только море расчистилось, как начался шторм. Шторм растянулся не на один день, море бушевало, даже загорать было негде: волны заливали весь пляж.
Впервые я ощутила, что такое стихия: прибой сметал всё на своем пути. Море ревело, как дикий зверь. Поднимающиеся стены воды вызывали у меня какой-то древний, животный ужас. Я с благоговейным трепетом наблюдала за местными парнями, которые умудрялись носиться в этих волнах на каких-то досках и кусках фанеры.
Меня же хватало только на то, чтобы бегать по краю пляжа, в густой пене от набегающих волн. И даже эти остатки волн умудрялись бить по ногам камнями и тянуть за собой в глубину. Страшно было даже представить, что творилось на линии прибоя!
Пока был шторм, мы гуляли по Сухуми и ездили на экскурсии. Как только мы закончили всю «обязательную» экскурсионную программу, наступил долгожданный штиль…
Казалось, море специально разыгралось, чтобы мы вылезли наконец-то из воды и увидели всё самое интересное в окрестностях…
Потом до самого отъезда стояла хорошая погода. Я купалась и плавала, плавала, плавала. И хотя в квартире Гурама была ванная, все равно казалось, что моя кожа навсегда пропахла солью и морем…
И только дома, через несколько недель, запах моря смылся вместе с южным загаром…
Гурам
Около села Эшеры располагался Учхоз, а в нём был небольшой посёлок для работников: несколько частных домов и обычная пятиэтажка, на первом этаже которой были продуктовые и разные другие магазинчики. В этой пятиэтажке у нашего хозяина, Гурама, была трехкомнатная квартира. Мы жили в самой большой комнате с балконом.
Оказалось, что Гурам заядлый рыбак – они с моим папой просто нашли друг друга. Ловили розовых барабулек и страшных морских ершей с ядовитыми колючками, а уж про бычков и говорить нечего…
Было очень непривычно, что на юге обычные дождевые черви – это что-то очень ценное. У Гурама было тайное место за сараем, на берегу, где он копал червей для рыбалки. Было это чаще всего вечером, когда все ещё нежились на пляже в последних лучах заходящего солнца. После обеда с нами к морю ходили и его дочки: близнецы Марина, Манана и младшая Майя. Когда Гурам был в хорошем настроении, он устраивал представление. За мной прибегали девочки:
– Пойдем, пойдем скорее, папа будет есть червей!
Думаю, что это был фокус, уж больно хитрое лицо было при этом у Гурама. Гурам брал червяка, тщательно пальцами счищал с него землю. Потом открывал рот, и некоторое время держал над ним червяка. Дочки уже начинали визжать. Майя даже закрывала глаза ладонями. А потом:
– Ап!
И червяк отправлялся в рот. Гурам тщательно жевал, облизывался и говорил:
– Вкусный