– Вы серьёзно?
– О, да!
– Но как такое возможно?
– Технологическую сторону вопроса я, естественно, не могу вам раскрыть. Скажу одно – новые уши настроены на волновые вибрации излучаемые объектами с оптимальной резонансной частотой, а мысль, как известно, тоже материальна. Давно доказано исследованиями ученых.
– А как они выглядят? – Гога быстро попался на крючок. Он присел напротив Зюли и глаза его блеснули детским предчувствием чуда.
– Точно так же, как обычные человеческие, но есть один нюанс. Новые уши светятся в темноте…
…
Чанчиков шел обычным маршрутом на работу. Вокруг пели деревья удивительную музыку счастья. Голову кружили взмахи крыльев птиц. Весна скрипками улиц играла на струнах журчащих ручьёв. Это было неописуемо. Хлой Зюли не обманул – новые уши были чем-то волшебным, словно Гоге подарили уникальный орган чувств, который сделал его подобным богу. Он слышал всё. Каждую деталь окружающего мира и осознавал её как частицу огромного, живого организма, красивого и величественного.
Придя на работу, сел за стол и долго еще прибывал в оцепенении, очарованный прекрасными звуками улицы. Уши были настроены на поток звуков доносящихся в распахнутое окно. Он никак не мог сосредоточиться на своих непосредственных делах.
– Чанчиков! Вы пьяны что – ли? Что за расслабленный вид? – брякнул громом скверный и скрюченный сухой поганкой, как показалось Гоге, голос его начальницы Ларисы Фиськиной.
Он очнулся. Посмотрел на руководящего работника ясным взором и вдруг узнал всё о ней. Её голос открыл Гоге суть этой женщины. Она была глупа, малообразованна и курила как паровая машина. В детстве прозябала закомплексованной дурнушкой и теперь, добившись руководящего поста, отыгрывалась за годы своих унижений на подчиненных. Её выдали тончайшие интонации и оттенки дикции. Чанчиков посмотрел на начальницу с некоторой степенью сочувствия и брезгливости. И она, в свою очередь, заметив это, ответила секундным испуганным взглядом.
– Займитесь делом, – сказала женщина как-то осторожно и даже с опаской, будто ожидала что Гога может её укусить, после чего поспешно ретировалась.
А Гога понял, что теперь имеет над окружающими неоспоримое преимущество. Он начал вслушиваться в разговоры коллег и анализировать их. Сослуживцы, обычно болтливые и шумные, сегодня вели себя тихо. Надвигался квартальный отчет и в офис, то и дело приезжали разного рода начальники и комиссии.
Правда о соседях по столам открывалась быстро и беспощадно. Гармошкин Иван Адольфович оказался гнусным подхалимом и стукачом с бронхитом и учащенным сердцебиением. Курицина Светлана, работавшая младшим менеджером, обнаружила себя вульгарной потаскушкой с разумом улитки, а по её характерному