– Расстрелка, ой, пар доите, Франя Иван…новна, – смущённо пробубнил заплетающимся языком Генка, – я же Вас предупреждал, что мы с Шуриком будем отмечать рождение наших дочек, и креветок Вам дал две пачки. А? Всё же договорено? Мы же тише мышей сидим! Какие проблемы?
– Что за грязные намеки?! – взвизгнула комендант. – Сеня, фотографируй!
Длинный, худосочный фотограф Сеня, в мятой клетчатой рубашке с красной повязкой на рукаве, с трудом пропихнулся в комнату мимо могучей «дочери Растрелли» и начал щёлкать фотоаппаратом, видимо надеясь, что сейчас «мыши» начнут в панике разбегаться по норам, закрывая лапами свои испуганные морды. Но фотоаппарат произвел на сидящих в комнате людей-мышей обратное действие. Все дружно повскакивали со своих мест и, обнявшись, картинно расположились на кровати напротив фотографа, образовав застывшую картину «Ужин с креветками».
После очередной вспышки фотоаппарата Генка, деланно накуксился и капризно прокрякал:
– Переснимите меня! Я глаза закрыл! Я требую пересъёма! И вообще, я не фотогеничный. Я просто фото без Гены, вернее Гена без фото! И я требую снять меня на вечную… не, как это, на долгую память! Шайбу! Шайбу! – при этом он сделал из пальцев «козу» и ловко приставил её к голове Белозёрова. Потом, немного подумав, добавил к «козе» большой палец и, сложив их вместе, сделал всем известную фигуру, которую и развернул в сторону фотографа, застыв, как мраморная скульптура.
Фотограф недоумённо посмотрел на Франческу Ивановну, ожидая дальнейших приказаний, а лицо женского пола, с красной повязкой на рукаве белой блузки, округлив глаза и, прикрыв рот рукой, с приглушённым «хи-хи» выскочило из комнаты в коридор. Стуча копытцами и при этом громко, уже не сдерживаясь, хрюкая в ладошки, существо понеслось разносить горяченькую новость по общаге.
– Ах, так! – прорычала комендант, – Я вызываю милицию! Милицию!!! Вызываююю…ю! – провыла она, как милицейская сирена, и скрылась в проёме двери. Её каблуки гулко зацокали по бетонному полу к месту дежурного вахтёра, где, под вывеской «Пропуск предъявлять в развёрнутом виде», стоял старенький телефонный аппарат.
После ухода комендантши Генка виновато посмотрел на присутствующих, всплеснул руками и удивленно произнёс:
– Ёшкин кот! Я же ей четыре пачки креветок дал. Или две? Неее… четыре! Это ж по цене, наверное, половина её зарплаты! Да и нет здесь креветок в магазинах, я же их из Мурманска привёз! Ничего не понимаю! Во, называется, сделал женщине доброе дело! А? Сидим тихо, никому не мешаем. Тише мышей в норах. Утром приберёмся, и всё хоккей! А, мужики? Чё, я не прав? – Генка огорчённо махнул рукой и устало плюхнулся на кровать.
– Не надо было предупреждать,