Приняв душ, она насухо вытерлась и надела свежую блузку и джинсы. Блузка помялась в рюкзаке, но Эмили подумала, что хозяева вряд ли к этому придерутся.
Рот внезапно наполнился слюной, и она поняла, что это произошло даже прежде, чем ее разум зафиксировал донесшийся из-за дверей аромат жареного мяса. Застегнув последнюю пуговицу на блузке, Эмили пошла на запах.
– Так лучше? – спросил Саймон, стоило только Эмили появиться в кухне.
– Гораздо, спасибо вам, – ответила она, и это было чистой правдой.
Дело было не только в душе и горячей пище. Настроение поднялось, потому что вокруг нее снова были люди. До сих пор Эмили даже не понимала, как одиноки ее дни.
Тор побрел ей навстречу, виляя хвостом с энтузиазмом, но несколько смущенно; пес словно понимал, что бросил хозяйку ради первого встречного, удостоившего его своим вниманием.
Дети сидели за маленьким столиком на четверых, стоявшим сразу возле кухни. Рианнон подняла глаза и улыбнулась Эмили, а малыш продолжал смотреть в свою тарелку, держа наготове нож и вилку.
– Надеюсь, вы не вегетарианка? – оглянулся через плечо Саймон, нагибаясь и вытаскивая из духовки противень дымящегося жаркого, распространявшего умопомрачительный запах.
Эмили подумала, что, даже будь она вегетарианкой, этот аромат, без сомнения, соблазнил бы ее стать мясоедкой.
Саймон с уверенностью, которую дает только практика, нарезал мясо, а потом вытащил из духовки второй противень.
– Все с нашего огорода, свеженькое, – кивнул он на запеченные овощи: картошку, морковь и лук.
– Да вы, кажется, полностью сами себя обеспечиваете?
– До ближайшего супермаркета миль десять, поэтому у меня всегда был изрядный запас продуктов. Знаете, просто на всякий случай, – объяснял Саймон, раскладывая еду по тарелкам. – А огород – это наше любимое детище. Мы разбили его после смерти моей жены. Нам с детьми нравится там работать, правда же, ребята?
Бен и Рианнон дружно закивали с набитыми ртами.
Если душ был раем, то говяжье жаркое оказалось нирваной.
Эмили ничего не сказала о смерти жены Саймона; он так вскользь упомянул об этом событии, что стало ясно: оно произошло задолго до красного дождя. Журналистка сомневалась, что Саймон захочет при детях говорить о красной чуме, поэтому продолжала вести светскую беседу.
– И давно вы здесь живете? – спросила она.
– Всю жизнь, – сказал Бен, и взрослые расхохотались.
– Почти пятнадцать лет, – ласково взъерошив сыну волосы, сказал Саймон. – Мы с моей женой Элизой переехали сюда незадолго до свадьбы. Я – архитектор, и поэтому такое место как раз по мне. И к городу близко, если что, можно легко туда добраться. – Он помолчал, жуя кусочек мяса, потом проглотил его и продолжил: – Элизы не стало больше двух лет назад, и тогда я решил как можно больше времени проводить с детьми, уволился с постоянной работы и стал фрилансером. Так я могу почти не расставаться с семьей.
– Мои