Валерий Иванович задумчиво сцепив руки за спиной, стоял у окна. Расправив плечи, приподняв подбородок, внимательно смотрел вниз, на площадь. На лице, она его видела в полупрофиль застыла холодная маска-улыбка. Крайняя степень озабоченности и собранности, перевела для себя Агнесса Николаевна. О, ещё только вчера, она легко решила бы эту проблему – от весёлого лёгкого анекдота, вплоть, до вызова врача из спецполиклиники. Оля, Оленька, молодая красавица доктор, всякий раз, одним только своим присутствием, ставила Валерия Ивановича на ноги. Агнесса Николаевна это заприметила, и применяла этот не хитрый метод во всех крайних случаях. Но не сейчас. Сегодня – другое.
– Аня, – чуть повернув к ней голову, не поднимая глаз, позвал он. С первого дня её работы, когда они были одни, он звал её только так. Ей это очень нравилось, потому что звучало тепло, доверительно и по-домашнему. – Собери всех наших – ты знаешь, – через час.
– Хорошо, Валерий Иванович. – Ответила она. Сдерживая беспокойство спросила. – Вам нездоровится?
– Нет, нет, всё в порядке. Сердце что-то чуть-чуть придавило… Нервы, наверное. Да ничего серьёзного, Аня, не беспокойся. Иди… собирай людей.
– Хорошо, Валерий Николаевич, я сейчас. – Выдохнула Агнесса Николаевна, бесшумно прикрывая за собой двери.
Дальше она, как всегда, быстро выполнила ряд своих обычных, уже привычных профессиональных действий – оперативно нашла и соединилась со всеми нужными Валерию Ивановичу людьми. Несколько телефонных аппаратов и спецсвязь это обеспечивали. Своим чуть стальным, с лёгкой хрипотцой голосом, который знали все её абоненты в крае, Агнесса Николаевна вежливо, но абсолютно непререкаемо передала просьбу Валерия Ивановича к неукоснительному её исполнению. И тут же, заботливо внесла горячий и крепкий чай с сахаром, и настойкой лимонника в кабинет – для профилактики.
Валерий Иванович, свободно откинувшись на спинку кресла, сидел уже за своим рабочим столом. Сцепив руки за головой, прикрыв глаза, закрытым ртом напевал, вернее сказать – мычал свою любимую песню: «Не кочегары мы не плотники, да… Но сожалений горьких нет, как нет…»
Напевает, значит, занят, мешать нельзя, отметила она. Поставив чашку с блюдцем на приставной столик, так же молча и бесшумно вышла. Прикрыв двери, оглядела себя в зеркало, поправила причёску, чуть подправила губной помадой овал губ – приготовилась встречать приглашённых.
Минут через тридцать приёмную стали заполнять знакомые друг-другу люди. Только партийцы. Год за годом они, переходя с должности на должность, работали в крае под пристальным взором и железной рукой Первого. Не один, как говорят, пуд соли вместе с ним съели. Кто где, «тащили» в разных областях жизни одну и ту же партийно-хозяйственную лямку. Люди собрались солидные, в возрасте, в званиях. Были и три женщины. Все спокойные, не шумные, основательные. Как на подбор. Так, в общем-то, оно и было.
Пришли все вовремя, без