– Значит, будут три, я сказал! – рубит директор, делает паузу, чтобы коллектив особенно ярко прочувствовал тяжесть наказания, и уже почти весело обращается к слушателям. – Так, начальники цехов и служб, загадать вам загадку: почему у плохого танцора никогда, ничего не получается?
Через короткую паузу из динамиков (там, в директорском кабинете) доносится редкое, но со вздохом облегчения: «Знаем…» «Ага!»
Кто-то из рабочих, азартно вскидывая руку с костяшкой домино, громко подсказывает динамику: «Яйца ему мешают, вот что». И грохает по столу доминошной костяшкой: Х-ха, мужики, «рыба! Проиграли. Всё, кончай перекур, толпа, совещание закончено. По местам. Скоро обед». Смахивая домино к центру стола, работяги бросают окурки в железное ведро, косясь на динамик, быстро поднимаются… На ходу обсуждают, какому цеху сегодня больше на орехи досталось.
– Вот именно, яйца! – словно подслушав подсказку, обрадовано подхватывает директор, и заканчивает вновь сурово и для всех. – Так что, работать, работать и работать! За производственный план шкуру со всех начальников цехов буду снимать. – Хмыкая, поправляется. – В смысле, стружку. – Это уже в адрес ответственного за сдачу металлолома. – Всем понятно?
«Да». – Вяло доносится из динамиков. «Понятно, Валерий Николаевич». «Ясно…» «Бусделано!»
– Вот и хорошо! Совещание закончено. Всем работать! Плановик, зайди ко мне!
То ли коллективная игра это такая, то ли работа в этом заключается… Пожалуй, всё вместе.
Знаем, как «бьются» на предприятиях за количество и качество продукции – никакая Госприёмка не помогает; как составляются отчёты; как проходит борьба с пьянством и прогулами; как проходит политучёба; ДНД; как загоняются люди на майские и ноябрьские демонстрации, как проходят совещания передового рабочего актива – это всё смех и смертная тоска. Надоели бесконечные и сплошные приписки и враньё, враньё и приписки. Ну, сколько можно?!
Всё-всё нужно менять! Всё нужно срочно менять. Обязательно.
Только бы мы – демократы, победили, только бы отменили шестую статью…
От предчувствия возможных перемен захватывает дух. От ожидания возможного счастья кружится голова. Очень хочется надеяться, очень хочется свободной, полноценной, полнокровной жизни. Для своих детей, для себя, для страны. Да-да, и для страны – она же моя, наша. Просто тогда она будет другой! Такой, какой я действительно смогу гордиться. Только бы мы победили… Только бы скорее уж.
На экране телевизора депутат, сухонький, нескладный, какой-то Сахаров. Говорят, академик. Просит добавить ему время для выступления. Ишь ты, хоть и академик тебе, а наш человек, если демократ. Молодец, академик, говори – что там у тебя?.. Как его сказали зовут – Сахаров? Сахаров… Сахаров… Какой, такой Сахаров? Что-то знакомое… Стоп! Неужели, это тот самый Сахаров, которого мы когда-то, всем своим заводским рабочим коллективом заклеймили всенародным позором. Он ведь, – а нам об этом на экстренном заводском собрании говорили по бумажке какие-то незнакомые партийные