– Но мы встретились только час назад, – возразил он.
– Это правда?
Прочистив горло, он встал, видно было, что он нервничает.
– Мне нужно вернуться в конюшню. Я как раз собирался позаботиться о лошадях, когда нашел тебя.
Лилит кивнула, потом повернулась к нему спиной, подошла к камину и встала, опершись одной рукой на каминную полку.
– Ты можешь пойти со мной, если хочешь.
Не шевельнувшись, она ответила:
– Я хотела бы остаться, если ты не будешь против. Мне нужно многое… осознать, о многом подумать.
– Хорошо. – Этан сделал несколько шагов к двери, потом остановился, потому что не успел рассказать и половину того, что хотел. – Лилит, та машина, которую ты видела, «эскалада». Ты уверена, что она не последовала за тобой сюда?
– Я уверена.
Только два слова. Он надеялся, что она говорит правду.
– Если я тебе понадоблюсь… – начал он.
– Я открою дверь и крикну тебе.
Не обязательно. Ты можешь… просто позвать меня мысленно. Я услышу тебя.
Лилит медленно подняла голову и повернулась к нему, лицо ее выражало удивление.
– Услышишь?
Теперь, глядя на него, она смогла убедиться, что он не произнес вслух ни слова.
В этом одно из преимуществ… таких, как мы, Лилит.
Этан говорил с ней ясно и четко, не произнося ни слова, и она смотрела на него с интересом.
Одно из многих преимуществ, – добавил он. – Быть бессмертным не так уж и плохо.
Он внимательно наблюдал за ней. Лилит закрыла глаза, и он услышал ее мысли.
Но мы на самом деле не бессмертны, правда?
Он улыбнулся.
– Это зависит от того, что ты подразумеваешь под этим словом, – сказал он вслух. – Аккуратнее с огнем.
Лилит улыбнулась, очевидно довольная тем, что он услышал ее вопрос и ответил ей. Она могла разговаривать с ним, просто передавая свои мысли. Этану даже показалось на секунду, что он увидел в ее глазах прежний огонь.
– Спасибо, что помог мне, Этан.
– Я сам очень рад этому, – сказал он. И это было правдой.
Все же Лилит была единственной, кого он с сожалением оставил на Ферме, когда покидал ее. Он постоянно думал о ней и просто не мог не купить гравюру Уотерхауза, когда увидел ее. Эта картина напоминала ему о ней. Тогда Лилит было всего девятнадцать, и о ней уже тогда ходили самые разные слухи. Все знали, кто она.
Лилит была единственной, кого им не удалось сломить. Она предпочла бы смерть подчинению.
Она была голосом его совести, когда он закрывал глаза и оставался один на один с собой. Ее лицо он видел, когда закрывал глаза, ее имя слышал в шуме ветра.
Ее поцелуй был единственным, который он так никогда и не смог забыть. Он назвал ее Лилит не потому, что она напоминала ему женщину на картине. Он купил картину, потому что она напомнила ему о ней.
Она была настоящей Лилит.
И она нашла его.
И она расскажет ему, как